Что с тобой не так?

Всем известно, что маленькие дети иногда способны мучить животных. Но делают они это не из желания сделать больно, а от неразвитости многих областей мозга. Грубо говоря, ребёнок не способен осознавать, что кошка или собака такие же одушевлённые существа, как и он сам. Поэтому когда больно ребёнку – это боль, а когда кошке – это смешно. Но это недолгий период, и в результате непрерывного формирования нейронных сетей маленький человек учится тому, что все вокруг такие же живые, как и он сам, и чувствуют они всё практически одинаково. Жестокость к животным в четырнадцать лет это уже патология. Я продолжал структурировать в своей голове добытую информацию. Добытую, надо сказать, довольно аморальным образом, я до сих пор чувствовал жгучую вину перед Анжелой. Но не перед Стасом. Уже нет. Этот человек, даже будучи ребёнком и подростком, сумел причинить другим людям и своим близким столько боли, сколько я, наверно, не сделал за всю жизнь. Больше всего в тупик меня ставила бессмысленность его жестокости, она была деструктивной в самом своём корне. Для меня было очевидно, что вся эта история тянется из его глубокого детства. Нет, я не пытался оправдать жестокость и насилие, но он же не мог родиться с подсознательным желанием мучить. Или мог? Может, это как раз нечто врождённое, что обуславливает все эти серьёзные психические отклонения? От недостатка информации мой мозг просто изнывал. Я не мог больше гадать. Спустя пару гудков Олеся взяла трубку.

–Алло, привет, всё хорошо?

Если я звонил ей позже восьми вечера, её первый вопрос неизменно был, всё ли у меня хорошо. Собственно, она начинала волноваться, даже если я звонил ей и до восьми часов. Наверно, это связано с тем, что довольно продолжительное время я крайне редко выходил на связь и звонил только тогда, когда что-нибудь случалось. Один раз я заболел гриппом, в другой собрался в армию. Мама всегда меня прощала за это, а сестра очень злилась. Я давно исправился, но внутреннее напряжение от моих звонков у Олеси, видимо, так и не прошло.

–Нет, ты что! – я постарался сразу же успокоить её. – Всё отлично, правда. Я просто хотел кое-что попросить у тебя.

–Что же? – опять напряглась.

–Да успокойся пожалуйста, я хочу посоветоваться, что бы мне такого почитать.

–Почитать? – я сразу представил, как она изогнула бровь.

–Ну да, знаешь, мозги после работы разгрузить. Ты же у нас большой знаток литературы, у кого мне ещё спрашивать.

–Ты же понимаешь, как странно это звучит? Но я тебе подыграю и не буду выяснять в чём дело, потому что мне ещё Сашу укладывать. Так что, например, тебе посоветовать?

–Я попытаюсь объяснить. Вот знаешь, есть люди, которые становятся убийцами, маньяками, а есть такие, которые дома жён бьют и детей насилуют, вокруг всем проблемы создают, ну вот что-то общее между ними точно есть, врождённое или приобретённое. Мне про вторых интересно, хочу почитать, какое должно быть детство, чтобы вырасти в таких уродов. Понимаешь?

–Про психопатов что ли?

–Не знаю, возможно.

–Ты в курсе, что ты меня пугаешь всё сильнее? Это ты таким образом решил мозги разгружать?

–Сложно объяснить. Знаешь, я просто столкнулся с необъяснимым поведением человека и пока не разберусь, с чем это связано, не успокоюсь.

–Ох уж эта твоя открытая рубрика «хочу всё знать», – вздохнула сестра. Успокоилась наконец-то.

–Олесь, я серьёзно, поможешь?

–Записывай, что сходу вспомню. «Дурное семя». Это книга, и по ней снят фильм. Найти её трудно, поэтому не знаю. Она меня очень сильно впечатлила, мне кажется, это примерно про то, про что ты спрашиваешь. И ещё как-то встретила рассказ, короткий совсем. Как его… Чёрт. Кажется, что-то вроде «Куда ты идёшь?» или «Откуда пришла?». У Стивена Кинга был роман про мужа психопата, помнишь? Ты же любил в детстве Кинга.