Что скрывает Эдем

Я подбегала к нему, падала на колени, кричала, дергала за руку, умоляла помочь, но он не обращал на меня никакого внимания. А Лана, Берд и Ирена между тем медленно, но неотвратимо ко мне подступали.

– Одну и ту же технологию можно использовать как в быту, так и в оборонной промышленности. Отказываться признавать очевидное глупо. Шах! – парировал Торнтон.

– Шон, помоги! – кричала я и снова трясла его за руку, но он отворачивался к огню.

Блики пламени в полумраке обветшалого дома ложились на его красивое аристократическое лицо ало-оранжевыми лепестками. Шон, глядя в пустоту, говорил:

– Адское пекло. – Затем поворачивался обратно к шахматной доске и задумчиво изрекал: – Если бы что-то такое существовало в Эдеме, писатели бы повыскакивали отсюда, как грешники с адовой сковородки, внезапно обретшие крылья. Сюрпризы мне не нужны. Шах.

Я смотрела на него, не веря своим глазам. Внезапно ощущала, как длинные черные пряди щекочут щеку. С ужасом дергала головой и встречалась глазами с Ланой. Она усаживалась на колени справа от меня и, приобняв за плечи, ласково шептала мне на ухо:

– В прошлой жизни Торнтон был помешан на механизмах. – Я переводила взгляд на другого игрока. – Он отвергает свою биологическую сущность.

– Убеждена, что он бы с радостью вырвал из груди собственное сердце и заменил его железным, если бы представилась такая возможность, – вторила ей Ирена, обвивая руками шею Шона и любуясь им.

– Он уже не первый год трудится в этом русле, и устройства, созданные на основе его технологии, пользуются бешеной популярностью в Эдеме, – продолжала нашептывать Лана, глядя отчего-то на господина Феррена.

Тот с интересом наблюдал за противником.

– Ты в своем праве создателя, Торнтон, – качал головой он, попивая коньяк.

– Шон, ты чудовище, – посмеивалась Ирена, нежно целуя его в скулу.

Феррен самодовольно ухмылялся, брал ее за руку, небрежно касался губами тонких пальчиков, а затем отпускал и тянулся к фигурам на шахматной доске.

– Шах и мат, – говорил он, передвигая одну из них и поворачиваясь ко мне.

И откидывал полу синего пиджака, выставляя на обозрение алевшее на белоснежной рубашке пятно в районе груди. Я с ужасом на него смотрела, вскрикивала, приходя в себя, отползала и натыкалась на Берда.

– Писатели Пантеона – не более чем колония крыс. А что бывает, когда крыс запирают без еды в замкнутом пространстве? – спрашивал он, улыбаясь и потирая руки.

– Они начинают пожирать друг друга, – отвечала Дориан, вставая, и на лбу Берда появлялось отверстие от пули.

Я вскрикивала, поднималась на ноги, бежала к выходу, а в спину мне летело ледяное:

– Отказываться признавать очевидное глупо.

Путь мне преграждала стена из теней Ланы. Они все говорили одновременно и ее голосом:

– Ты как Шон Феррен.

– Отказываться признавать очевидное глупо, – повторял, словно робот, Торнтон.

– Одну и ту же технологию можно использовать как в быту, так и в оборонной промышленности, – задумчиво говорил Шон.

– Сложную фантазию повторить нелегко, а запатентованную – практически невозможно, – согласно кивали тени.

Я расталкивала их и неслась на всех парах к выходу. Писатели медленно шли за мной.

– Моя технология, – повторяли они. – Моя технология.

– Хватит! – кричала я, с силой толкала дверь и выскакивала наружу.

Там меня поджидала Элли. Она раскачивалась на качелях и весело щебетала:

– Может, ты сумеешь выкроить время для побочного проекта? Обещаю, папа оплатит любые расходы.

– Моя технология! – скандировали в один голос писатели.

– Соглашайся, папа оплатит любые расходы, – веселилась Элли, раскачиваясь все сильнее.

А между тем к крыльцу плотным полукольцом приближались бандиты.

– Поганая писака! – кричали они.

– Ты как Шон Феррен, – хихикала Элли.

– Прекратите! – умоляла я, зажимая уши руками. – Довольно!

– Поганая писака!

– Моя технология!

– Хватит!

Блондин с изображением цепей на правой руке грубо хватал меня за плечи и тащил за собой. Я вырывалась, кричала. Но он держал крепко.

– Поганая писака!

– Карина!

– Нет! Отпусти меня! Хватит!

– Папа оплатит любые расходы.

– Поганая писака!

– Я ничего плохого не сделала!

– Карина!

Шестеро писателей выстроились в один ряд у входа.

– Моя технология!

– Карина, чтоб тебя!

– Шон! Помоги! – прокричала я, удерживаемая сзади блондином и глядя на любимого мужчину с мольбой.

Господин Феррен медленно подошел ко мне, страстно поцеловал и, оторвавшись от губ, твердо сказал:

– Это моя технология.

У меня по щекам потекли слезы. Блондин усмехнулся и с лютой силой поволок меня куда-то назад.

– Не-э-эт! – закричала я, вырываясь, и проснулась.

Я лежала на кровати, свернувшись калачиком, и меня кто-то энергично тряс за плечо. Я обернулась и увидела хмурое лицо Шона. Испуганно вскрикнула и дернулась от него.

В голубых глазах вспыхнуло изумление.

– Карина, что с тобой?

– Все нормально… – настороженно пробормотала я. – Кошмар приснился.

Шон нахмурился.

– Всего лишь? Ты бледная, вся в слезах и дрожишь, а глаза красные и опухшие.