Что скрывает прилив

– Цыц, злобная корова, – отвечает Рен, усиливая акцент, чтобы он был похож на грубый говор Хайленда, как у Ольда Йена.

Я смеюсь, а шея Хэтти наливается свекольно-красным цветом, и девушка раздраженно уходит.

Рен берет одну из оставленных Гэвином кружек с сидром и протягивает ее мне.

– Держи-ка. Не пропадать же добру, – замечает он. – Доброго праздника Самайд.

– И тебе. Спасибо, что заступился. – Я делаю глубокий вдох. – Рен… прости меня…

– Не надо, – прерывает он, – мы оба вели себя вчера недостойно, и если ты просишь прощения, то и мне стоит извиниться. А я совсем этого не хочу. Так что давай договоримся: мы просто ненадолго потеряли рассудок, но ничего страшного не случилось.

Однако его слова не приносят мне облегчения.

– Рен, мы не просто ненадолго потеряли рассудок. Я…

– На тебя мне тоже придется цыкнуть? Сказал же, забудь. Умей признавать свою победу. Или поражение. Или и то, и другое.

Я качаю головой и, обхватив кружку обеими руками, пью сидр, пока тот не заканчивается.

К этому времени начинает темнеть, и люди стягиваются к костру, ожидая, когда же его подожгут. Мы же остаемся в стороне от всех. Хотя впервые я не чувствую себя на обочине.

Думаю, в этом и заключается разница между тем, чтобы стоять в одиночку и стоять с кем-то.

– Хочешь еще выпить? – интересуется Рен, протягивая руку за моей кружкой.

– Ты еще не допил свой, – киваю я в сторону все еще стоящей на стене второй кружки.

– Я не люблю сидр, – говорит он. – Возьму себе что-нибудь другое.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Ты все равно мне должен. Я заплатила Маку за твой яблочный сок.

Рен озорно улыбается, а его клыки впиваются в нижнюю губу, как будто он ее прикусывает.

– Так и было. Как насчет березового вина?

– Неси.

Парень уже собирается направиться к площади, но оборачивается.

– Закрой глаза и вытяни руки. – Я в недоумении приподнимаю брови. – Просто сделай это, – просит он.

Я следую его указаниям, вытягивая перед собой сложенные чашечкой ладошки и закрывая глаза.

Он кладет мне в руки что-то твердое и шепчет на ухо:

– Досчитай до десяти.

Слыша его удаляющиеся шаги, я начинаю отсчет и чувствую себя при этом глупо. Как только звук затихает, я перестаю считать и взвешиваю в ладонях то, что Рен так аккуратно в них вложил. Судя по шелесту, это бумага, я ощущаю, что в нее завернут небольшой предмет. Открываю глаза и заглядываю в коричневый пакет, который держу в раках. Он набит леденцами со вкусом еловых шишек.

Глава десятая

К тому времени, как Рен возвращается, мое лицо уже обретает свой привычный цвет, а сладости спрятаны в карман.

– Спасибо, – благодарю я и похлопываю по карману, не глядя парню в глаза, – за это.

– За мной оставался должок, если я все правильно помню. – Он протягивает мне деревянную чашу со сладким березовым вином. – Миледи.

– Спасибо. Еще раз.

Мы наблюдаем за тем, как на площади Джайлз Стюарт разжигает огонь. Скоро начнутся танцы. Гэвин стоит вместе с Корой, Джеймсом и Хэтти у Столба, поджидая момента, чтобы первыми схватиться за ленты и занять свои места. Хэтти держит за руку Кору, но в то же время накручивает свои рыжие волосы на палец и с неприкрытым обожанием смотрит на Гэвина. Он, кажется, этого не замечает, пока смеется над тем, что рассказывает ему Джеймс. Последний, в свою очередь, глаз не сводит с Коры, словно хочет убедиться, что она оценила его смешные шутки.

Но, судя по всему, она их даже не слышит, потому что то и дело украдкой поглядывает на Рена. Вот уже не думала. Кора Рейд, член одной из самых почтенных и старых семей Ормсколы, положила глаз на местную белую ворону. Мать заперла бы ее дома, если бы узнала. Не исключено, что это и есть одна из причин ее влечения.

– Ты не жалеешь? – спрашивает мой спутник.

– Не жалею о чем?

Я замечаю, как Кора хмурится, когда Рен наклоняется ближе ко мне.

– О том, что ты больше не часть этой толпы?

– Я никогда не была ее частью, – с ядом в голосе отзываюсь я.

Хотя, конечно, это не совсем правда. Когда-то мы были друзьями. Теснее всего я общалась с Гэвином, но несколько раз ходила пить чай к Коре и Хэтти. Я всегда чувствовала себя неловко на вершине этого треугольника. Однако в таком небольшом поселении, как Ормскола, выбора почти нет: ты либо свой, либо изгой. А еще здесь присутствует немного смущающая, но большая вероятность выйти замуж за одного из своих одноклассников. Приходится следить за тем, кто на ком женится, чтобы не допустить союзов между родственниками. Именно поэтому Дункан вызвал такой ажиотаж: он не приходится родней никому из нас.

– Была, – возражает Рен. – Ну… что скажешь?

– Да. И нет, – отвечаю я. Музыканты начинают настраивать свои инструменты, слышится теплое звучание фидели и грохот барабана. Руари Кросс собирается играть на волынке. – А ты? – интересуюсь я. – Ты не против, что тебя называют саксом?

– Да. И нет, – повторяет он за мной. – Это же правда, так ведь?

– Наполовину. Твой отец родом отсюда.