Что случилось с Гарольдом Смитом?

По крайней мере, отец уж точно не приносил ей никакой радости.

Помнится, я уже пытался – без особого успеха – рассказать про отца. Попробуем снова. Мой отец, Гарольд Смит, был человеком загадочным. А может, и нет. Может, если заглянуть глубже, он был самым что ни на есть заурядным человеком. А может, и нет.

Потому он и был загадочным.

А может, и нет.

Про отца мало что можно сказать – зацепиться не за что. А что ему вообще нравилось в этой жизни? Если он и делал что-нибудь, непонятно – ради удовольствия или просто потому, что так его жизнь на земле протекала ненавязчиво и безболезненно, а ничего умнее он придумать не мог.

Поясню. Легко понять, если кто-то любит, по правде любит заниматься виндсерфингом, или верховой ездой, или латиноамериканскими танцами, или еще чем. Сложнее представить, что кто-то любит курить трубку, сидеть в кресле, смотреть телевизор. Ну да, и еще читать газету.

Но, знаете, оглядываясь назад, я начинаю понимать, что отец и впрямь это любил.

По крайней мере, я надеюсь.

Отец рано вышел на пенсию, вел тихую незаметную жизнь, и это вполне устраивало маму, потому что у нее была куча друзей, с которыми она общалась. Особенно Бетти. Она ходила в паб или играть в бинго. А папа сидел дома.

И курил свою трубку, и смотрел телевизор.

Смотрел все подряд: спорт, мыльные оперы, новости, комедийные программы, и все ему одинаково нравилось. А «Шоу Роланда Торнтона» нравилось больше всех.

Но не буду повторяться.

Гарольд Смит, воин

Хотите верьте, хотите нет, но Гарольд Смит много лет прослужил в армии. Но, слава богу, не воевал, не стрелял и никого не убил.

По крайней мере, напрямую.

Отец был бухгалтером в Административном Корпусе. Его самая кровавая работа – прокалывание бумажек дыроколом. Отец занимался военными поставками – по мелочи. Но поставлял не всякую жуть, не танки, не оружие и не бомбы, а разные береты, гуталин и тушенку.

Гарольд Смит был маленьким винтиком в гигантской военной машине Британской империи. Винтиком, без которого не работает ни один механизм.

Вроде бы нужен, но в результате подробного и затратного подсчета человекочасов вдруг выяснилось, что, если Гарольда Смита вывинтить и на свалку выбросить, гигантскую военную машину Британской империи ни на миг не заклинит.

Так что, может, вы не против уйти в отставку?

Совершенно не против, благодарю вас.

Да, отец с мамой были совершенно разными людьми: странно, что они вообще сошлись. Однажды я спросил, как они познакомились. И услышал очень странную историю.

Отец тогда еще служил в армии, приближалось Рождество, и для их подразделения, или дивизии, или чего-то там еще устроили ежегодный праздник. В том году постановили: пусть будет карнавал.

И отец решил совершить человеческий подвиг, ринуться навстречу моде: и вот он для карнавала взял напрокат адмиральскую форму. Наступил день праздника, и отец решил вздрогнуть и позволил себе пару-тройку кружек пива с лимонадом: когда он решал вздрогнуть, что случалось редко, это был его предел, но, в конце концов, на дворе Рождество, и, короче говоря, мой отец напился. Карнавал закончился, время позднее, отец отправился домой: он идет, выкрикивая бравые лозунги, шатается, падает, поднимается и идет дальше, распевая песни – просто напрашивается, да? И вот какой-то неизвестный – или неизвестные – избивают его, обирают, отец валяется в канаве, и тут мимо проходит не кто-нибудь, а моя мама, тоже не очень чтобы трезвая – мама возвращается с девичника.

Мама спасает папу, отправляет его в больницу, врачи суетятся. Слава богу, ничего серьезного, правда, его ударили по голове, и он пьян, память в самоволке, и он только твердит, что он адмирал, а ведь на нем адмиральская форма, все сходится.

Ну, и моя мамочка быстренько смекает, что сбываются все ее рождественские мечты разом.

И отправляется с ним под венец, не успевает папа вспомнить, как его зовут.

И лишь позднее моя мамочка обнаруживает, что подцепила никакого не Адмирала Флота, а скромного клерка из Департамента военных поставок 4-й северо-западной дивизии.

Нда. Поздно хлопать крыльями. В те времена – обвенчался, и точка.

Вот так они и сошлись.

Его ройялистское высочество

Четвертым членом нашей семьи был мой старший брат Рой.

Я обзывал его «ваше ройялистское высочество» и прочими другими прозвищами, из-за его большого самомнения. Ну, и потому, что его звали Рой.

Рой был самым красивым, самым удачливым членом нашей семьи.

По крайней мере, он так утверждал.

Мог что угодно делать – вот каков наш Рой. Мог выбирать.

По крайней мере, он в этом не сомневался.

Изначально он был просто создан, чтобы стать великим футболистом, как Алан Болл, – гордостью английского футбола, лучше Болла. Да, Рой умел играть словами не хуже, чем мячом.

По крайней мере, он так считал.

Ну и. Рой просто был создан, чтобы стать великим футболистом. И вдруг. Ужас. Судьба нанесла удар, нашла уязвимое место. Ахиллесова пята называется. Только в случае с Роем его ахиллесова пята оказалась не на месте пятки, а с другой стороны ноги и немного выше, и пришлась на колено.