Что смешного

– Ну, да, только не по телефону, понимаете. Я тут внизу жду…

– Что? Рядом со зданием?

– Да. Вы ведь еще тут? Я подумал, что, когда вы выйдете, мы могли бы поговорить по дороге. Секунду. Снова кому-то сказал:

– Я веду себя вежливо. Так и вы ведите себя вежливо. Снова обращаясь к ней, он сказал:

– Я уже было подумал, что может вы ушли домой раньше…

– Никогда.

– Значит вы домой уходите поздно.

– Всегда.

– Во сколько? В смысле, чтобы мне тут не торчать, я мог бы вернуться во сколько нужно.. Секунду. Снова куда-то в сторону:

– У вас есть часы? Потом послышалось какое-то невнятное бормотание, а он сказал:

– Да мне не нужны ваши часы, мне нужно знать, который сейчас час.

– Сейчас семь тридцать,– ответила Фиона.

– Вот видите?– сказал он в сторону. – Она знает, который час, сейчас семь тридцать.

– Как давно вы ждете?– спросила Фиона.

– С пяти. Знаете, вы, наверное, удивились бы, когда увидели бы, сколько человек выходит из здания в пять. А потом я решил, что лучше-ка я проверю, поэтому я одолжил этот мобильник… – и в сторону сказал:

– Я одолжил его, верну я его вам.

– Я сейчас спущусь,– сказала Фиона.

Когда Фиона вышла на улицу, недобровольный арендатор телефона уже давно испарился, Джон Дортмундер стоял, оперевшись о здание, словно маленькое серое опровержение все рабочей этики, которая находилась внутри него. Она подошла, и произнесла:

– Мистер Дортмундер, я…

– Можно просто Джон, ладно?– попросил он. – Обращение «Мистер Дортмундер» заставляет меня нервничать. Меня так называют, только когда привлекают к суду.

– Ладно,– согласилась она. – Тогда ты Джон, а я Фиона.

– Отлично,– кивнул он. – Как ты ходишь домой?

– Через Бродвей и вверх до метро.

– Ладно, так и пойдем.

Они подошли к углу и остановились у светофора. Пока они ждали, он сказал:

– В основном, что мне нужно,– так это фотографии.

Она не сразу поняла.

– Фотографии?

– Этой штуки. Которая в стальной камере.

– О,– выдохнула она. – Шахматный набор.

Почему-то ему не хотелось произносить эти слова в публичном месте.

– Да, да, он самый,– сказал он, и он взмахнул рукой в воздухе так, словно показывая, чтобы она говорила чуть тише, но при этом чтобы это не выглядело грубо. И тут она заметила, что вокруг них собрался народ, который тоже ждал зеленого сигнала светофора, поэтому она сбавила тон.

Зеленый. Они пошли.

– Конечно, у нас есть его фотографии,– сказала она уже намного тише, пока они переходили Пятую авеню. – Весь.. Ну, знаете, все было сфотографировано и замерено, когда фирма принимала его на хранение.

– Мерки – это тоже хорошо.

– Я могла бы выслать их тебе по электронной почте,– предложила она.

– Нет, не могла бы.

Они дошли до очередного бордюра, тут Фиона остановилась, подождала, пока пройдут прохожие и сказала:

– Я бы могла их для тебя распечатать.

– О, да?

– Так будет даже лучше. Никаких следов.

– Никаких следов – это хорошо.

– Тогда пойдем назад в офис,– решила она, и они пошли в обратном направлении.

Красный.

– Так ты и правда собрался этим заняться, несмотря на то, что тебе жутко не нравится все, что связано со стальной камерой?– спросила она.

– Твой дед и тот второй парень очень хотят увидеть продолжение этой истории,– пояснил он. – Я делаю ровно то, что сделает счастливыми всех.

Зеленый.

Разве он не должен злиться? Фиона чувствовала, что уж на нее-то он точно должен был злиться, если не на ее деда, за то, что его во все это втянули. А сейчас он выглядел таким измученным и уставшим, и он так не хотел связываться с этой стальной камерой, но из-за ее маленького толчка он теперь вынужден это делать.

– Прости, Джон,– сказала она.

– Это не из-за тебя,– вздохнул он. – Я тут понял,– сказал он, пока она доставала из кошелька карточку, которая пропускала ее обратно в здание CI Интэрнэшнл Бэнк билдинг,– это все ошибки моего прошлого преследуют меня. Чтобы заплатить за все мелкие проступки, за все мелкие промахи, которые я допускал, пока не изменился, я должно незаконно проникнуть в хранилище банка, в которое проникнуть невозможно, но даже если это удастся, что, конечно же, невозможно, совершенно точно выйти из него с чем-то очень тяжелым не получится. Даже с половиной того веса.

Пока он все это говорил, Фиона с помощью карточки впустила их в здание, и теперь они уже шли к лифтам.

– Погоди,– остановился он.

Она с удивлением повернулась и увидела, что он все еще стоит в мраморном сером лобби.

– Ты что-то хотел? Закусочная уже закрыта.

– Я хотел посмотреть,– ответил он.

– Ох.

Они оба стали разглядывать лобби, и Фиона впервые увидела лобби глазами Джона Дортмундера, не своими глазами, потому что она видела его каждый день лишь как часть ее скучной монотонной работы.