Что таится за завесой

– Наши предки построили это убежище как раз во время войны. Меченые не могли доверить королю свою безопасность, поэтому все делали сами. По большей части они старались не ввязываться в боевые действия и просто держались особняком, как и мы сейчас. Но им нравилось все документировать, и все это они хранили здесь. Эти книги – полная история довоенного времени и то, что мы смогли собрать с тех пор, – ответила Мелиан, наблюдавшая за тем, как я отхожу от стола и направляюсь к книгам, стоявшим рядами на стеллажах вдоль стен.

Я медленно вытащила одну из них – старинный потрескавшийся переплет хрустнул от моего прикосновения – и осторожно положила на стол. Надпись на обложке выглядела кошмаром.

«Существа Альвхейма».

– Это запрещенная книга, – сказала я, осторожно открывая обложку.

Рисунки внутри внушали ужас. Я провела пальцами по изображению чудовищного существа, которое было наполовину человеком, наполовину скорпионом. С клешней и хвоста у него капала кровь, а ртом он вцепился в горло жертвы.

– Многое из того, что ты здесь найдешь, запрещено. К сожалению, большую часть этих знаний мы не используем. Многие вообще не умеют читать, не говоря уже о том, чтобы понимать, что именно написано в этих книгах. А ты говоришь на древнем языке? – спросила Мелиан, склонив голову набок.

– Немного, – призналась я, разглядывая имя существа вверху страницы. – Не уверена, что смогу многое понять. Если все эти книги на древнем языке…

– Только самые старые. Но было бы очень полезно, если бы ты перевела их как можно лучше. Мне грустно признаваться, что я сама пыталась переводить, но делала это очень медленно. Хотя я одна из последних, кто говорит на нем. Просто не успеваю, ведь все остальное тоже требует моего внимания. Моя сестра была нашим семейным историком, и именно она работала над переводом старых текстов. – Мелиан подошла к одному из стеллажей, который стоял немного поодаль от всех. – Здесь книги, которые она успела перевести до того, как ее у нас забрали.

– Что случилось? – спросила я.

– Мы занимались поиском новых книг и встретили человека, который нуждался в помощи. Он был голоден, поэтому мы предложили ему еду и место у костра на ночь. Мы не знали, что он заразился плотоядной лихорадкой, пока не вернулись в катакомбы на следующее утро. И в течение недели мы потеряли половину наших людей, в том числе мою сестру и других историков.

– Мне очень жаль, – пробормотала я.

Я видела, сколько беды может принести лихорадка. Когда я была маленькой, у нас в деревне случилась эпидемия. Это был единственный раз, когда жизнь на окраине сослужила нам хорошую службу, избавив от кошмарной болезни, которая убивала почти всех, кого касалась.

– Ты бы принесла нам гораздо больше пользы, если бы смогла работать здесь, над переводом. Для нас это более ценно, чем еще один боец или сборщик урожая. Может, попозже я подберу кого-нибудь еще, кого ты сможешь научить, и мы сможем восстановить количество наших историков. Знание – это сила, Эстрелла. Знание, которое ты сможешь дать нам, будет уникально и уж точно лучше, чем меч в твоей руке, – сказала Мелиан, отступая к дверному проему. – Подумай об этом. Проведи некоторое время здесь, с книгами. Я зайду к тебе попозже.

Она вышла, оставив дверь приоткрытой, чтобы я могла уйти, если захочу.

Но я не хотела. Повернувшись к полке с книгами, я принялась рассматривать корешки, пока не нашла один из самых больших томов. Он притягивал меня к себе, призывал вытащить его и осторожно положить на стол. Страницы были потерты по краям, как будто кто-то когда-то потратил много сил, листая их.

Libnor non Diathar.

Книга богов.

Открыв первую страницу, я прочитала слова вслух, медленно переводя их на ходу. Прошли годы с тех пор, как Байрон сообщил моей наставнице, что мне больше не нужен древний язык и следует прекратить обучать меня этому реликту. Но он опоздал. Эти резкие звуки, столь отличные от нового наречия, которое столетия назад было принято в качестве нашего официального языка, внедрились в меня глубоко и остались там жить.

Принято еще до войны.

– Вначале не было ничего, – пробормотала я, и эти знакомые слова вдруг словно эхом отозвались у меня в душе.

Те же самые слова произнес Кэлум, когда впервые рассказывал мне легенду ночью у костра. Рисунок на первой странице представлял собой кружащуюся массу теней. Чернильная тьма, такая черная, что, казалось, в ней не существует ничего.

Не существовало ни человека, ни лица древнего первородного Хаоса. Он существовал в том, что было ничем. Он был ничем, и он стал самым первым существом, пока одиночество не подтолкнуло его к тому, чтобы создать себе жену. Я листала страницы, и каждое слово подтверждало историю, которую рассказал Кэлум.

Первородные проходили перед моими глазами – все восемнадцать первых богов, и каждый поражал по-своему. По мере того как поколения сменялись поколениями, боги все больше напоминали людей. Это были не те боги, которым поклонялись мы. Это были боги, которым поклонялись боги.