Что таится за завесой

– Кэлум, детка. Меня зовут Кэлум[1].

12

– Думаю, мне приятно познакомиться с тобой, Кэлум Меченый, – сказала я, когда его мизинец снова коснулся моей руки.

Он был не из тех, кто без конца возится и суетится. Его тело рядом с моим было неестественно неподвижно, за исключением мизинца, которым он касался меня.

Прикосновение его кожи к моей успокоило смятение, вызванное вопросом, найду ли я когда-нибудь место, где буду чувствовать себя как дома. Кэлум был незнакомцем. Мы встретились с ним, как два корабля, плывшие ночью навстречу друг другу, которые разойдутся и никогда больше не встретятся. Но его тоже отметили, как и меня. Возможно, это был знак, что, может быть, где-то и обитают люди, такие же как мы. Возможно, это станет подготовкой к жизни в тайном убежище.

Я изучила черты лица Кэлума, отметив, что, несмотря на мозоли, покрывавшие мизинец, которым он так нежно прикасался ко мне, его кожа не казалась обветренной и обгоревшей на солнце. Я не увидела морщин, которые появляются, когда много работаешь на открытом воздухе и подвергаешься воздействию стихий. Его кожа естественно сияла, словно золотистая бронза, но на ней не было ни веснушек, ни солнечных ожогов, которые следовало бы ожидать на такой коже.

Может, он работал кузнецом, ковал мечи? Из-за его плеч торчали эфесы мечей, и это, несомненно, придало правдоподобность моей догадке: кроме Стражи Тумана или Королевской гвардии оружие могли позволить себе только очень богатые люди или великие мастера.

Его одежда была хорошо сшита, в целом чистая и не изношенная до дыр, в отличие от моей.

– А уж как мне приятно, Эстрелла Звезда, – сказал Кэлум, и его губы изогнулись в намеке на игривую улыбку.

У меня по коже побежали мурашки от тона, каким он практически промурлыкал слово «приятно», намекая на всевозможные непристойности, о которых я не имела права думать в тот момент.

Даже если он и был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела.

Дверь амбара приоткрылась, и я инстинктивно села, оторвав руку от Кэлума, чувствуя вину за направление, в котором побрели мои мысли. Щеки у меня порозовели, и Кэлум усмехнулся и сел рядом. В этот момент в приоткрытую дверь просунулась голова Брана. За головой последовал и он сам. Брат нахмурился, и его губы скривились в попытке скрыть явное беспокойство.

– Все в порядке, – сказала я, поднимаясь.

Я отступила от Кэлума и направилась к Брану. Он оставил дверь сарая слегка приоткрытой, чтобы было легче сбежать, если он решит, что моя оценка ситуации оказалась неточной.

Я вряд ли могла винить его за это. В присутствии такого человека, как Кэлум, мыслить разумно не получалось: он быстро обезоружил меня, стерев все мои мысли о побеге своим обаянием.

– Все в порядке? Да неужели?

И Бран указал на мою шею, которая была видна из-за сдвинутого набок плаща. Казалось, метка запульсировала, когда я потянула за плащ, чтобы снова накрыть ее, – как будто обладала собственным разумом и мысль о том, что ее снова закроют, была ей ненавистна.

– Это Кэлум, и он тоже меченый, – ответила я, повернувшись, чтобы посмотреть на нового знакомого.

Его темные глаза, которые раньше игриво блестели, стали похожи на затвердевший камень, когда он смотрел на Брана, и воздух вокруг него напрягся, словно скрытая внутри него сила увидела в моем брате угрозу.

Я сглотнула и сделала шаг вперед, пытаясь придумать, как сохранить мир. Им не обязательно было становиться лучшими друзьями, достаточно проявлять обычную учтивость. А я не собиралась попрощаться с первым живым человеком с меткой, как и я, с которым только что познакомилась.

– Это мой брат, Бран.

Кэлум сглотнул, сжал челюсти, потянувшись к своему тяжелому плащу, и сдвинул его в сторону, чтобы обнажить метку. В замешательстве они с Браном обменялись взглядами, а я наблюдала со стороны, ожидая, пока они проложат себе путь хотя бы к нейтралитету, преодолев мужской гонор.

– Значит, брат? – спросил Кэлум, глядя на меня.

Он сделал паузу, внимательно изучая мое лицо. Затем наконец снова переключил внимание на Брана и умиротворяюще улыбнулся.

– Странно, что ты сбежал вместе с ней.

– Я не мог бросить ее одну на милость фейри и Стражи Тумана, – огрызнулся Бран.

В конце концов он переключил внимание на метку на шее Кэлума. Тщательно изучив ее, разглядев все переплетавшиеся черно-белые узоры, он затем снова поднял глаза на Кэлума. Теперь Бран смотрел на него в открытую.

А мне хотелось просто поесть и заснуть в относительной безопасности амбара, на теплой соломе под спиной.

– Мы уходим, – заявил Бран, беря меня за руку.

– Там же темно, – возразила я. – Где мы еще найдем убежище так поздно? И только боги знают, повезет ли нам вообще его найти. Давай подождем до утра.

Кэлум кашлянул. Я повернулась и увидела, что его тело совершенно неподвижно. Его взгляд был прикован не ко мне и не к Брану, а к тому месту, где мой брат крепко сжимал мою руку.

– Действительно, мне кажется, что было бы разумно держаться вместе, – эти слова прорвались сквозь стиснутые зубы, словно Кэлум так сильно сжал челюсти, что не смог их разомкнуть.