Что такое Аргентина, или Логика абсурда

Коренной житель Буэнос-Айреса – портеньо – если и изменился внешне, что неизбежно с изменением моды и технологий, умудрился сохранить в себе те качества, за которые его не любили и продолжают не любить как жители других провинций, так и соседних стран. Впрочем, так же, как жителя Москвы или Нью-Йорка мало волнует генетическая неприязнь провинциала, портеньо эта нелюбовь не беспокоит. Он почти гордится своей исключительностью, слава о которой слывет среди аргентинцев-соотечественников и соседей по континенту. О двуличии, снобизме, необязательности, лени и богемности портеньо ходят легенды и анекдоты, которые они и сами не прочь рассказать. Вступать в коммерчески-деловые отношения с портеньо чревато тем, что доверчивый и порядочный провинциал всегда останется в убытке или же вовсе потеряет свою долю бизнеса, а вступать в романтически-любовные отношения чревато потерей иллюзий, а то и вообще всякой веры в любовь, как напыщенно это ни звучало бы. Что это? Осознанная беспринципность и цинизм? Совсем нет. Портеньо будет с жаром и пылом возмущаться, когда его обманет лавочник или накрутивший двойную цену на счетчике таксист, он будет костерить на чем свет стоит обошедшего его по службе коллегу. Но сам постарается превзойти всех этих «непорядочных», с его точки зрения, людей. На испанском языке это называется viveza creolla, «креольская прыткость», и тут портеньо нет равных. Суть этой национальной черты проста: чем лучше ты смог провернуть свои дела, невзирая на этику способов достижения цели и количество людей, которых ты надул в процессе, тем большее уважение вызываешь, и прежде всего сам у себя.

В области эмоций портеньо на первый взгляд совсем не выглядят прожженными циниками. Скорее наоборот, они пылкие и страстные романтики, сентиментальные и трогательные, переживающие, как кажется, вполне искренне высокие чувства. И этим они страшно обаятельны. Но уж так устроен латинский мачо-портеньо, что испытывать бурные страсти он может, не отвлекаясь от семейных обязательств или параллельно с еще какой-нибудь сентиментальной и трогательной историей, зачастую не одной.

Столичные барышни тоже внесли свою лепту в привлекательный и одновременно отталкивающий женский образ портеньо. Об их истеричности, вздорности и непоследовательности ходит столько же анекдотов, сколько о ветрености, непостоянстве и искусности во всех видах обольщения партнеров-мужчин. И можно долго спорить: необузданный темперамент, убедительное красноречие и азартный запал мужчин, завоевателей женских сердец, идет от неприступности и капризов истеричных красавиц, или же женщины стали такими в результате общения с донжуанами местного разлива, каждый из которых уж точно мог бы преподать несколько уроков самому Дон Жуану в соблазнении своенравных сеньор и сеньорит.

El farolito de la calle en que nací
Fue el centinela de mis promesas de amor. —

Фонарь на улице моего детства,

Как часовой, караулил мои клятвы любви.

Сегодня уличные фонари в Буэнос-Айресе не всегда караулят клятвы любви. Да и портеньо не спешат давать клятвы. Когда-то Буэнос-Айрес называли Парижем Южной Америки; он напоминал европейскую столицу по архитектуре и уличным кафе, в которых портенью распивали кофе днями напролет, с газетой, с собачкой, с друзьями, с любимой. Как и европейский Город Света, Буэнос-Айрес ярко освещал свою пеструю, яркую уличную жизнь: фонарями в колониальном стиле в старых районах Сан-Тельмо, Ля Бока и элегантной Реко-лете, огнями театральных реклам на авеню Корриентес, аргентинском Бродвее. И вот южноамериканский Париж погрузился в темноту южных ночей. Власти стремительно беднеющего города стали экономить на электричестве, цены на которое подскочили в пять раз после отмены государственных субсидий. Ранее залитые светом салоны милонг стали напоминать злачные кабаре с полумраком потушенных люстр; в спальных районах, где раньше фонари романтически освещали булыжные улочки сквозь густую листву, стало опасно выгуливать маленьких собачек, мода на которых тем не менее не прошла. Воодушевленные полумраком криминальные элементы бойко орудуют в темноте столичных районов, срывая сумки и телефоны на улицах, вынося все, что нашли, из домов. С экранов телевизоров почти растерянные ведущие программ новостей каждый день говорили не только о растущем количестве краж и грабежей, но и об агрессивности и жестокости разгоряченных наркотиками бандитов.

– Да-а-а… – вздыхает знаменитый тангеро, сегодня гастролирующий по миру, а в прошлом профессиональный вор-карманник, не раз сидевший в Девото, городской тюрьме, которая вопреки логике располагается в престижном и дорогом районе на окраине города. – Дело в том, что у этих сопливых молодых нет никакого кодекса чести. Все полетело в тартарары, раз насилуют девочку или избивают старуху… Раньше это было неслыханно…