Что такое буддизм? Как жить по принципам Будды

Критическое отношение Ньянавиры к ортодоксальным буддийским представлениям не заставило его усомниться в традиционном учении о перерождении, нечеловеческих областях существования и нравственном законе кармы. Хотя он отвергал мистику, все же он верил, что в медитации можно обрести такие «способности», как левитация, ясновидение и память о прошлых жизнях. Он удалил «мертвую материю» комментариев, но отказался поставить под сомнение авторитет самих наставлений Будды. «Я относился и отношусь к суттам так, что, если я найду в них что-либо, что противоречит моим собственным взглядам, то скажу: они правы, а я не прав.» Такой фундаментализм поразительным образом соседствует со страстностью скептика, которая пронизывает большинство его текстов. Кажется, ему не может прийти в голову, что сами сутты могут быть также наполнены мертвой материей, унаследованной из индийской аскетической традиции. Он, несомненно, признавал, что единственной целью учения Будды было освобождение от круга перерождений. Он испытывал отвращение к жизни. «Существует выход, – настаивал он, – существует способ положить конец существованию, только если хватит храбрости плюнуть на нашу дорогую человеческую природу».

Эти фундаменталистские и аскетические черты текстов Ньянавиры казались мне неприятными и отталкивающими. Но зато я понимал, как глубоко буддизм был связан с практикой отречения от мира, принятой в большинстве индийских религий. Даже буддизм Махаяны, представленный Далай-ламой и другими тибетскими и дзэнскими учителями, несмотря на все разговоры о сострадании и любви, все же своей конечной целью считает выход из круговорота перерождений и, таким образом, конец известной нам жизни. Единственное отличие состоит в том, что для бодхисаттвы – того, кто поклялся достичь пробуждения ради других – стремление закончить цикл новых рождений и смертей распространяется на всех живых существ, а не только на него самого. Буддизм Махаяны не предлагает более жизнеутверждающие идеи, чем «Хинаяна», доктрины которой, как утверждают махаянисты, они заменили. Размышляя о затруднительном положении Ньянавиры, я понял, как незначительно повлияли годы моих изучений буддийской мысли на мое ощущение подлинной ценности жизни. Нравилось это мне или нет, я был секулярным, постхристианским европейцем. В отличие от Ньянавиры, у меня не было никакого желания плевать на свою человеческую природу.

Возможно, Ньянавира обманывал сам себя. К самоубийству его могли подталкивать бессознательные страхи и желания, в которых он не отдавал себе отчета или с которыми он не мог справиться. В письме от 16 мая 1963 года он признался: «Не думайте, что я считаю самоубийство похвальным поступком, я готов первым признать, что в нем есть элемент слабости… но я, конечно, предпочитаю его многим другим возможностям. (Я лучше сто раз повторю, что автор Записок убил себя, будучи бхиккху (монахом), чем то, что он снял с себя свой сан; потому что бхиккху становились архантами, то есть освобожденными от перерождений, совершив самоубийство, но нет свидетельств, что кто-то стал архантом, перестав быть бхиккху)».

Большую часть 1963 года он потратил на подготовку своих Заметок о Дхамме к публикации. Он не считал бы, что эта работа была «невыносимой помехой», если бы дело было не в его слабом здоровье. К концу года при поддержке ланкийского судьи Лайонела Самара-тунги издание вышло лимитированным тиражом в 250 экземпляров и разошлось по рукам главных буддийских фигур того времени, а также по различным библиотекам и институтам. Читательская реакция в основном проявлялась в форме вежливого непонимания. В течение следующих двух лет он продолжал исправлять Заметки, ведя простую размеренную жизнь, заполненную медитациями, личной перепиской и ежедневной работой по дому.

В 1972 году Юлиус Эвола закончил автобиографию II cammino del cinabro (Путь Киновари), в которой он рассказал, как писал La dottrina del risveglio (книгу, побудившую Гарольда и Берти стать монахами), чтобы отплатить Будде за то, что он спас его от самоубийства. Эвола, однако, считал буддизм «“сухим” и интеллектуалистским путем чистой отрешенности» в противоположность тем индийским тантрам, которые учили «утверждению, привлечению, использованию и преобразованию имманентных сил, освобождаемых посредством пробуждения Шакти, то есть основного источника всякой жизненной энергии, особенно сексуальной». Он добавил: «Человек, который перевел мою работу, некий Массон, нашел в ней вдохновение для того, чтобы оставить Европу и отправиться на Восток в надежде отыскать там центр, где все еще сохраняются те практики, которые я рекомендовал; к сожалению, у меня нет о нем больше никаких сведений».

Только в 1987 году Заметки о Дхамме Ньянавиры вместе с перепиской, охватывающей период с 1960 года и до самой его смерти, были опубликованы вместе под названием Очищая путь.

Что такое буддизм?