Что такое государство и откуда оно берется?

Как мы уже сказали, все начинается с выбора человека. Но этот выбор всегда ограничен множеством условий, как постоянных, вроде физических законов нашей вселенной, так и временных или переменных. Когда мы говорим о том, что тропинка удлиняется, то в рамках этой аналогии «направление», в котором она будет удлиняться как раз и определяется этими факторами выбора и прежде всего, постоянными факторами. Среди постоянных факторов, которые ограничивают выбор, находятся мораль и право. Они ограничивают выбор в пользу агрессии, повышая его издержки. Поэтому направление, в котором будет удлиняться наша тропинка под воздействием этих факторов известно. Это то, что можно назвать прогрессом в хорошем смысле этого слова. Не инициируя агрессии и давая ей отпор, когда ее инициируют другие, люди создают фундаментальные условия для сотрудничества (явного и неявного) друг с другом. Это означает, что им легче достигать своих целей, а достигнутые ранее цели становятся отправными точками для достижения целей другими людьми. Поэтому мы все дольше живем, все меньше болеем, еще лучше питаемся, все быстрее перемещаемся из одного места в другое, еще легче коммуницируем, несмотря на расстояния и так далее.

Государство узаконивает часть агрессивных практик, то есть, выбор в их пользу не имеет таких издержек, какие он имел бы без государства. Это означает, что эти практики тоже создают свои институты-тропинки. Точно так же, те, кто использует эти тропинки, «удлиняют» их. И точно так же мы легко можем сказать в какую сторону будет удлиняться наша тропинка, так как это направление зависит от постоянных факторов, воздействующих на выбор. Очевидно, что «конечным пунктом» этой тропинки является полный контроль некой группы людей над всеми остальными и возможность безгранично эксплуатировать их для своей пользы.

Система будет развиваться в направлении, заданном ее «характером», она будут развиваться неумолимо, и ее развитие не зависит от намерений тех, кто приводит ее в движение, она зависит только от выбора средств, к которым они прибегают.

Именно средства, которые используют люди, являются решающими для того, какой результат в рамках «общества в целом» будет достигнут. В часто цитируемом месте из «Богатства народов» Адам Смит пишет о том, что «не от благожелательности мясника рассчитываем мы получить свой обед, а от следования им своим интересам». В свободном обществе мясник следует своим интересам в условиях, когда его выбор ограничен высокими издержками агрессии, то есть, собственно поэтому он и мясник, а не разбойник. Для того, чтобы удовлетворить свои интересы он должен использовать определенные средства — продавать мясо другим людям, то есть, обеспечивать их обедом, и таким образом, он «приносит пользу обществу», даже не желая этого. В противоположность этому, государственный деятель, который, наоборот, искренне желает «накормить народ» никогда не добьется этой цели, поскольку средства, которые он использует, не годятся для ее достижения. Он может делать что угодно — раздавать еду, создавать государственные предприятия по выращиванию еды, вводить «регулирование рынка» для того, чтобы еды больше доставалось тем, кто по его мнению должен ее получать — у него ничего не получится. Конечный результат «для общества в целом» будет всегда хуже результата, который получился бы если бы он вообще ничего не делал. Разумеется, масштабы этого «хуже» тоже могут быть разными — от массового голода до потерь и утраченной выгоды в результате регулирования. Эти последствия зависят от того, какие именно меры и в какой именно степени будет использовать наш политик, но они наступят обязательно, то есть, повторю, результат зависит от выбора средств (прибегнуть к узаконенной агрессии), а не от намерений (накормить народ).

Теперь проиллюстрируем все это несколькими примерами. Первый пример хорош тем, что он довольно детально описан и читатель, при желании, найдет хорошую литературу по этой теме. Речь идет о присвоении государством денежной системы. Процесс этот продолжался почти 300 лет, сам по себе он состоит из отдельных решений, принятых в разное время разными людьми в разных странах, эти решения стали основой для других решений и так далее. При этом, в каждом отдельном случае, решения диктовались сиюминутными целями, никакой целостной стратегии они не преследовали. Мало того, некоторые важные вехи, такие как «узаконивание» частичного резерва или «введение» обязательного средства платежа в виде государственных банкнот вообще первоначально не были продуктом законодательства. Не существует никакого «закона о частичном резервировании», есть, в лучшем случае, несколько решений судов, принятые в разное время в разных странах, но система, в итоге, ведет себя так, как будто частичный резерв является признанным правилом и единственно возможным решением. Аналогично «законное средство платежа» тоже первоначально было результатом судебного решения по конкретному делу, хотя теперь это уже и часть «законодательства» многих стран.