Что такое «не везет»

Тут начали марки вывешивать. Мишка повесил, и у него оказалось совсем мало. Усов вспомнил, как вырезал марки у тети Юли. Только теперь до него дошло, что директор завода и есть сам Мишкин отец. Как-то нехорошо получилось. Ведь, правда, Мишка мог сходить на завод, и это были бы его марки. На конвертах же написано: «Директору завода Гаврилову И. Я.».

— Знаешь, что? — сказал вдруг Усов. — Мне премию все равно не дадут.

— Почему не дадут? — спросил Мишка.

Он кнопками прикреплял листы с марками.

— Ну, все будут смеяться: двоечник, а марки собирает… Не буду я в этой выставке участвовать. Бери мои марки!

— Ты это серьезно? — удивился Мишка. — Не шутишь?

Вместо ответа Усов протянул ему коробку с флорой и фауной. Миша пожал плечами, спрятал коробку в портфель и ушел домой.

Дома Усов вспомнил, что хотел написать письмо маме. Но чего ж теперь писать про марки, когда их нету?

Назавтра в классе прибавилось несколько огромных листов, с наклеенными марками и надписью сверху: «Фауна и флора Гаврилова М.».

Из всех «классов ходили смотреть выставку, и все замечали Мишину коллекцию. Она была виднее всех, и в ней было больше всего марок. И даже вожатая гордо сказала:

— Растут ребята. У многих хорошие коллекции, а у Гаврилова флора и фауна лучше всех. Берите, ребята, все, как один, пример с Гаврилова.

Мишка получил премию: статуэтку — чугунный полководец Чапаев с саблей на скачущем коне. Он аккуратно завернул Чапаева в газету, положил в сумку, и все Гаврилову хлопали. А про Усова как-то забыли. Если и вспоминали, то с обидой: одним дал больше марок, другим — меньше. Раз уж ходил марки вырезать, мог бы взять и побольше.

РОДНАЯ СТЕНА

Дом, в котором давным-давно живут Усов и Светка, не очень новый, даже старый. Стены у него такие толстые, что комиссия, которая осматривала дом, ответила жильцам:

— Сносить не будем. Две тыщи лет еще простоит, живите на здоровье.

Неизвестно почему, задний фасад дома выходит на набережную, а фасадом упирается в высокую слепую стену. Когда-то напротив был другой дом. Его снесли, построили новый, тот, где живут Мишка и Сонкин, а стена осталась. Окно Усовых и окна Светки смотрят в стену. Она вся пятнистая: серая, а местами, где штукатурка отвалилась, красная, кирпичная. Вверху же от копоти почернела или от времени: все от времени чернеет.

Светкин отец говорит, что стена ограничивает горизонты их семьи. Он пишет заявления в разные места о том, что к его ре-бейку не попадает солнце. На все заявления отвечают вежливо, но стену не сносят. Мать его успокаивает:

— Просто чудесно, что перед окнами, где стоит стол нашей девочки, стена! По крайней мере, дочь не отвлекается от уроков.

Мать не понимает, что стену разглядывать очень интересно. То дождь по ней стекает косыми струями, то иней нарисует узоры. Короче говоря, уроки удобно не делать, даже если делать их очень удобно. А можно делать просто так, когда хочется их делать.

Они сидели во дворе на скамейке, у стола, где обычно играют в «козла». Сегодня «козла» уже забили и разошлись. Они сидели вдвоем — Усов и Светка. Им было тоскливо. Светка только что сообщила: скоро отцу дадут новую квартиру совершенно в другом районе и она отсюда сматывается. Но хотя квартира будет новая и все такое, Светке жаль уезжать. Как-никак всю жизнь они прожили друг возле друга. И выросли здесь, в этом дворе. А теперь и в школу в другую идти, и вообще…

Светке хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы Усов помнил всю жизнь и никогда не забывал. Она не знала, что придумать, и от этого ей было еще грустней. Вдруг она повеселела, подмигнула и предложила рассказать одну историю.

— Валяй! — сказал Усов и поднял воротник: все-таки было уже холодно.

Светка влезла на стол, размахивала руками.

— Вот, значит…

— Что — вот?

— Не передразнивай, а то замолчу… Жила-была одинокая женщина. Раз она заболела, и пришел к ней доктор из районной поликлиники. Была осень, как сейчас. А напротив ее окна стояло одинокое дерево, и с него падали листья. И женщина говорит: «Вот упадет последний лист, и я умру…»

Почему, когда грустно, в голову приходит все такое печальное? Усов сидел, уставясь в землю, и даже перестал ногами скрести.

— Ну, а потом что?

— А потом… вечером ее сосед пошел на кухню чайник разогреть и видит: с дерева последний лист упал. Он взял лестницу, кисть и краски и нарисовал на стене, напротив ее окна, лист.

— И больная не умерла? — спросил Усов.

— Глупый, не в этом дело!

— Погоди-ка! — вспомнил Генка. — Ведь есть такой рассказ, не помню у кого!

— Ну и что? — обиделась Светка. — Я ведь не сказала, что сама придумала!

Она похлопала его по спине и сказала снисходительно, точь-в-точь как бабушка:

— Эх ты, недотепа! Хочу тебе перед отъездом подарок придумать, а до тебя не доходит. Сама бы сделала, да у меня силы мало и лестницы нет.

Только тут до него дошло.

Делать нужно сразу, сейчас. Потому что все, что бы ни собирался сделать, если отложишь — никогда не осуществляется. И вообще скоро зима. Одному расхочется, другому перехочется. Опять же, сейчас темно, и никто ничего не заподозрит.

Они разбежались по квартирам.