Что такое повезло, и как с этим бороться

— Ну… Историю новейшую и в школе-то так преподают, потому не удивительно, что ты не знаешь, как города Союза воевали между собой… Хотя, чего далеко ходить — ты сам недавно вернулся с войны. Все то же самое. Разве только у них государство менее…ну, менее жесткое, что ли. Вот и не всегда в их столицах знают о том, что творится на границе. А иногда и знают, да приграничный барон… не знаю, как у них это зовется… вожак, главарь племени… В общем — он в своей власти немного повоевать с соседями. Это внутри страны у них распри запрещены. А с соседями — пожалуйста. Тем более что никто никогда не смог… да и не хотел, если честно, нанести серьезный удар именно государству. А виноватый в инциденте барон — так это его проблемы, и его племени. Практически — семейное дело. Вот и привыкли они смотреть на это сквозь пальцы. Только, как и положено, всех буйных отправляют жить на окраину — и там их или за неуживчивость свои прирежут, или в какой стычке мы или валашцы убьют. Ну, или, поумнев, вернется в Великую Степь. Но вот лет сорок назад, я еще не родился, вроде как решили отогнать дальше на север буйных, а к нам выйти «мирными» племенами — и затеять торговлю. Не вышло, но буйных отселили севернее, а потом и у нас Отводной построили, до города бандам стало не дойти. А на севере Валаш открытый… Начали за реку ходить и грабить там, ну а в ответ Старый Князь организовал военные поселения, появились Вольные… Ну, а чем кончилось — ты сам знаешь.

— Ох, Ху, боюсь — нихрена оно еще не кончилось…

***

В среду с утра стал собираться. Давненько так не штырило, адреналиньчик-с. Все же одно дело на войне, куда пошлют — туда иди, и другое совсем — самолично злодействовать. Прикинул так — если что, то «патронов не жалеть!» — класть наглухо всех, будь даже за нами местный эсминец погонится. Все одно на снисхождение рассчитывать не приходится. Оттого решил весь арсенал приспособить. Главным калибром, ясное дело, скорострелка. Это суровый козырь в местных реалиях. Не надо, конечно, забывать — Хуговские скорострелки старого образца тоже кое-у кого на руках есть… Но они похлипче будут. Починенный старый добрый трофейный карабин — в резерв. Тоже вполне суровая аркебуза. Дробовиками я не обзавелся, а надо бы — но сейчас не хочу дергаться уже. Револьверы — мелкан в карман, а армейский на пояс под куртку. Револьверы здешние хороши, но вот медленная перезарядка… надо что-то с этим делать. А пока — это оружие последнего боя. Есть еще несколько гранат — причем остались старые колотушки, пусть и союзной выделки. Однако их хвалят, а в ненадежности новых я убедился. Парочка гренок поедет со мной. Лишним не будет. Финка в чехольчике в кармане. Достаточно вполне, все одно ничего не решает, был бы например пулемет… Но пулемета нету. Нашу la mitrailleuse bébé я разумеется и не подумал брать — не тот компот. В море на той дальности что она может дать ее преимущества не играют. Нам-то там ни залечь, ни спрятаться. Фанерные борта лодки, пусть и в три слоя — а не удержат пулю, разве тоже пистолетную на излете. А совсем в упор моя самозарядка проворнее, а уж как ворочать то бревно… Хуго бьется над облегчением, обещая втиснуть в полпуда, но когда-то еще…

Собрался. Успокоился. Внезапно мысль пришла — а вот если все удачно срастется, и таки убьют наконец-то? Оно понятно, мои проблемы на этом кончатся. А тут как все? Нет, если спалят, то все ясно — все в казну, и дом, и этих… Жалко их, кстати. Ну, а если — от неизбежных на море случайностей? Тогда как? Нет, так дело не дело…

Сел писать письмо. Хуго, кому еще. Написал типа завещания — без юриста, конечно. не то — но это если б были претенденты и суд… А откуда им взяться? В приватном письме уже упомянул, что любого, кто заявит о претензиях — надо просто зарезать. Потому что нету таких людей в этом мире. И в приватном же добавил — что если все пойдет совсем по плохому варианту — то банковские вклады не конфискуют некоторые, и деньги оттуда пустить прошу на выкуп этих… и присмотреть за ними до конца срока. Свинство, конечно. Но мне уже будет не стыдно, если что. А девчонкам — чуть полегче. Жалко их. Подумал, и приписал — мол, лоцию забери непременно, и брату отдай. Он разберется.

Фух. Ну, вот — сразу стало легче. И успокоился совсем. Теперь запросто — велика беда ночью в Степь сходить… Едали мы хрен подлинней и погорше. Пошел в комнату, отдал письмо Море:

— Я по делам. вернусь завтра. Наверное. Если… не вернусь. Молчать! Если не вернусь — отвезешь это письмо Хуго Варенгу, знаешь куда. Отдашь лично в руки. Все ясно? Не слышу? То-то же.

хотел уж уйти. да как-то само получилось, приобнял ее да в щеку поцеловал. А она меня вроде как за одежу схватить хотела, не пускать… Но руку отстранил ее, да и пошел. Куртку накинул, сапоги, вышел во двор, собака потрепал по башке. Подхватил баул со снарягой на плечо, да и двинул. В воротах оглянулся — Мора на крыльце стоит, плачет. Ну, дура ж баба. Знак ей сделал — мол, закрой за мной — да и ходу.