Что такое счастье

Да, ни Христос, ни апостолы не боролись против несправедливостей существовавшего строя и его законов. Они говорили о другом: «Посмотри, человек, что в тебе. Можешь ли ты не завидовать, не лгать, не жадничать, не ненавидеть, не тщеславиться, не гордиться? Нет? Так знай, пока ты будешь таковым, никакие внешние свободы не принесут тебе добра и счастья ни в этой жизни, ни в вечности». Потому что именно страсти являются тем злом, которое порождает духовное, а за ним и социальное рабство и извращает все, даже самое, кажется, доброе, делая его своим инструментом. Когда Христос говорит: «Всякий, делающий грех, есть раб греха»[55], то разве не ясно Он указывает на истоки всех видов рабства и ключ к истинной свободе?

Православие именно в духовном рабстве видит истоки всех тех проблем, духовных и недуховных, которые в великом множестве возникают в нашей жизни. Оно утверждает, что человека исцеляет, возвышает, совершенствует не свобода говорить, писать, показывать, творить…, а свобода духовная – свобода от насилия греха, живущего в душе, приобретаемая на пути борьбы со своим эго, с самим собой. Эта свобода не дается внешним путем. Она – ценность, которую человек не может получить извне от президента, думы, закона, которые даже от коррупции не могут освободить, а от алчности и зависти и не собираются. Но в таком случае, какая же свобода может принести благо на земле?

Православие первичным принципом человеческой жизни провозглашает любовь, боящуюся причинить какой-либо моральный, психический, физический или иной вред кому и чему бы то ни было: человеку, обществу, государству, природе… Этот страх любви оно объявляет самым верным стражем истинной свободы. Один из величайших мудрецов древности – апостол Павел – писал: «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу»[56]. Преподобный Варсануфий Великий (VI в.) говорил: «Хороша свобода, соединенная со страхом Божиим».

Человек порабощен страстями и по гордости не хочет признаться себе в этом. Поэтому и вчера, и сегодня, и завтра самой актуальной проблемой осуществления свободы является избавление от порабощения духа, а не тела. Как писал Тютчев:

Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует…

Это растление, прежде всего, и свидетельствует о духовном рабстве. Внешние свободы – не начало и даже не необходимые условия духовной жизни человека. Ибо они без исцеления от страстей могут вместо разумного пользования этими свободами привести его к гибели. Но где эти средства исцеления? Они пока еще сохраняются в Православии. Оно предлагает учение о верном пути, на котором человек действительно может приобрести подлинную свободу в своей жизни, предлагает жизненно необходимые ценности для каждого человека.

Что это за ценности? Об одной из них – понимании свободы человека уже сказано. Назовем еще некоторые.

Вторая – это ответ, проверенный бесконечным числом людей, на важнейший вопрос: «Зачем я живу?» Ее суть отчетливо выразил Достоевский: «Только с верой в свое бессмертие человек постигает всю разумную цель свою на земле». Он не сомневался, что «без веры в свою душу и в ее бессмертие бытие человека неестественно, немыслимо и невыносимо». Действительно, где и какую более твердую опору в жизни и понимание ее смысла может найти человек?!

Третья ценность заключается в объективной констатации того состояния, в котором находится каждый человек: это состояние глубоко духовно болезненное, пораженное страстями. Человек постоянно страдает от них, и тем не менее не хочет этого видеть. Но болезнь, которую не видишь, лечить не будешь. Поэтому первое и главное, на что обращает внимание Православие, – это необходимость увидеть свои духовные болезни, увидеть те страсти, которые раздирают душу, чтобы начать их излечение. Православие придает этому видению исключительное значение и утверждает, что без понимания болезненности своего состояния невозможно никакое духовное развитие человека.