Эти соображения ведут к построению иной теории значения, теории, которая согласуется с верификационистской теорией в отношении использования скорее только эффективных, нежели трансцендентальных, понятий, но которая заменяет верификацию фальсификацией в качестве центрального понятия теории: мы знаем значение предложения, если мы знаем, как распознать то, что оно фальсифицировано. Такая теория значения приведет к логике, которая не является ни классической, ни интуиционистской[3]
. В одном отношении она, будучи далека от теории значения, оперирующей условиями истинности, отличается и от верификационистской теории. Верификационистская теория значения настолько приближается к объяснению значения предложения с помощью того, на основании чего предложение может утверждаться, насколько это вообще возможно для какой-либо правдоподобной теории значения; она должна, конечно, отличать действительные основания говорящего, которые могут быть неокончательными или же косвенными, от непосредственных, решающих оснований, с помощью которых устанавливается значение предложений, в частности предложений типа предложений в будущем времени, для которых говорящий не может иметь решающих оснований в момент их произнесения. Однако фальсификационистская теория вовсе не связывает значение предложения непосредственно с тем, на основании чего сделано с помощью этого предложения утверждение. Вместо этого она связывает содержание утверждения с тем обязательством, которое принимает говорящий, делая это утверждение; утверждение—это разновидность азартной игры, в которой говорящий никогда не ошибается. Такая теория имеет, следовательно, явное сходство не только с попперовским объяснением науки, но также с теоретико-игровыми семантиками, разработанными Хинтиккой и другими.VI
Любая теория значения, как мы видели выше, распадается на три части: во-первых, это теория-сердцевина, или теория референции; во-вторых, теория-оболочка, теория смысла; и в-третьих, дополнительная часть теории значения, теория действия. Теория действия устанавливает связь между значениями предложений, определенными с помощью теорий референции и смысла, и реальной практикой употребления языка. Теория референции определяет рекурсивным образом применение к каждому предложению того понятия, которое является центральным в данной теории значения: если центральным понятием является истина, то это выражается в определении для каждого предложения того условия, при котором оно истинно; если центральным понятием является верификация, то она определяет для каждого предложения условие, при котором оно верифицируется; и аналогичным образом — если центральным понятием является фальсификация. Она осуществляет это по отношению к каждому предложению из бесконечного множества предложений языка путем приписывания каждой более или менее значимой конституенте предложения (каждому слову) некоторого референта, который принимает ту форму, которая требуется для того, чтобы референты компонент любого предложения совместно определяли применимость к этому предложению центрального понятия. Так, если центральным понятием является понятие истины, то референтом одноместного предиката является множество объектов (или функция от объектов к истинностным значениям); если это понятие верификации, оно является эффективным средством распознавания для любого данного объекта убедительно доказательства того, что предикат приложим к этому объекту; или что он
Теория смысла определяет, в чем заключается приписывание говорящему знания теории референции. Если теория референции принимает форму теории истины, то теория смысла необходима во всех случаях, когда аксиома