Что там впереди, за поворотом?

– В уборе и пень хорош, а на Таньке дерюжки блестеть будут... Ей деньги ещё пригодятся.

– Мы завидуем тебе и рады. Конечно, на жизнь надо смотреть реально, но всё-таки ты для нас – живой пример, а не душеспасительные беседы. Значит, и у нас так может случиться, потому что начинали жизнь одинаково…

– Только нюансы разные...

– ...Кончай, Булёк, смеяться... Я говорю – размотали свою юность. А жизнь-то не кончилась. Жить-то ещё много, так надо её... по человечески... самим... никто не поможет... самим надо... жить...

– Ну, расползлась. Завтра Танькин звонок, праздник всё же... Скажи-ка нам что-нибудь на прощанье.

– А что я скажу? Сами знаете. Люди не мстили нам, когда упрятали сюда. Просто мы в грязи искупались по макушку. Нам срок дали – отмыться.

– Крещение святой Руси.

– Как хочешь понимай, Булёк... Срок кончится – нас выпустят. А отмылись мы или нет, люди сразу видят. От этого всё и пойдёт... Анну Семёновну слушайте, она добрая, а главное, умная. Сегодня она говорит мне: «Татьяна, я лично считаю, что у тебя счастливая судьба. Легко по жизни пойдёшь». («А ты? а ты?») Говорю: «Я знаю. Ведь я даже палец о палец не ударила, чтобы иметь это счастье. И мне страшно, что он это поймёт». А она смеётся: «Насчёт судьбы я пошутила. Хотела знать, что ты сама о своей жизни думаешь. Теперь я спокойна».

– Интересно, а она знает, что мы её Анкой-пулемётчицей прозвали?

– Правильно, пулемётчица. В нас надо нашу дурь расстреливать в упор или, как аппендицит, вырезать к чёрту... Девки, отвал... Кружка упала – Лидка сигнал подаёт... Поцелуемся, Тань. (« И я? и я?») Завтра не увидимся. Мы с утра на работу.

ОТ АВТОРА

Писатель закончил бы эту повесть так.

«Человек не спеша шёл по городу. Шёл и улыбался. На площади человек остановился. Белый галиот под тучей алых парусов возвышался над горизонтом, над городом. Откуда появился «Секрет»? Где Ассоль? Человек понял, что это можно узнать в 11, 13, 15, 17, 19, 21 час. Цена любопытства – 40 копеек. Поддельное счастье и стоит копейки...

Человек не спеша идёт по городу. А в нашем городе нет ни одного гнезда аиста, но это ничего ещё не значит...»

Но писатель не начинал и не будет кончать эту повесть. Тогда всё упрощается...

…Я выскакиваю на крыльцо школы. Стоп! Забыл цветы на вешалке в учительской. Возвращаться – пути не будет. Тьфу, чёрт, кто выдумал эти приметы? Без цветов нельзя. В телеграмме ясно отбито «первого». Мне ли в приметы верить?.. Ладно, по дороге куплю. Бегу к остановке автобуса. Нажмём... Извините... Не толкайтесь... Не парк культуры и отдыха – тесно... Извините...

...Как только пришёл в школу, позвонила Марта, почему-то весёлая и загадочная:

– Не приехала?

– Нет. Она бы позвонила мне,

– Почему тебе, а не мне? У меня два телефона – домашний и рабочий... Так вот... В школе ни на минуту не задерживайся – сразу домой, никаких столовых.

– Сам знаю. Откуда звонишь?

– С работы.

– Так я и понял. Кто это у тебя там плачет?

– Пациентка одна, симпатичная, пока ещё не плачет, но говорит, что больно.

– Дай анальгин. До свадьбы заживёт.

Марта смеётся и говорит кому-то: «Он говорит – до свадьбы заживёт», – и тут же мне:

– Она говорит, не заживёт.

– Марта, вот ты смеёшься, а я бы не выдержал каждый день видеть ноющих людей... Марта, мне пора, звонок...

– Помни, пулей домой.

...Автобус не пуля, но всё в мире относительно. Действительно, надо всё в квартире подготовить. Но всё готово. Самому подготовиться. Уж не знаю и как. «Танечка, здравствуй, вот наш дом». Отлично.

Взлетаю на лифте – (тоже пуля) – на свой восьмой. Ключ не проворачивается в замке. Толкаю дверь. На диване сидит Марта, где-то и Володя, он здесь, потому что успеваю расслышать его бас. Я вхожу в комнату и вижу незнакомую и в тоже время очень знакомую девушку. На ней чёрная коротенькая юбка и белая, похожая на мужскую сорочка с чёрными пуговицами и чёрными запонками. Девушка, сжав ладонями щеки, медленно пятится от меня, пока не упирается в стену. Я совсем чужим голосом, а может быть, это и не я, говорю:

– Наконец-то... вся семья в сборе...

– Поцеловались бы со встречей, – смеётся Марта.

Я иду к Тане, и когда до неё остается шага два, Таня бросается ко мне. Что тут было и что сказано, не помню, и очнулся я от того, что Таня, прижимаясь спиной к стене и упираясь вытянутыми руками в мою грудь, смеясь говорит:

– Они собираются уходить. Задержи.

Я бегу на кухню. Марта и Володя, с улыбками переглядываясь, возятся с тарелками и рюмками.

– Вы куда?

– Стол собираем, – говорит Марта. – Татьяна, иди помогай, принимай хозяйство…

Так должно было бы быть, а на самом деле было совсем другое…

ЭПИЛОГ

Она не приехала.