Что там?

Встала, прошлась по кабинету, задернула жалюзи. Хотя, кто увидит? Напротив окна только через километр была высотка. И все же на душе еще скребли кошки. Я села за стол, отдернула юбку, со странным любопытством посмотрела на ноги. Подцепила трусики и стянула их, оставила чуть ниже колен, взяла свою морковку под страшным названием «анальная втулка». Присмотрелась к ней, она была мягкой и упругой. Порывшись в сумочке, нашла крем для рук. Зачем вообще сегодня положила его в сумочку? Не важно. Выдавив крем, смазала кончик втулки, приподняла попку и так же смазала себе ямочку, куда намерена была воткнуть этот странный предмет. Все было готово. Уперлась локтем о стол, приподнялась над креслом и, нащупав кончиком втулки ямку в попке, слегка нажала на нее. Странное ощущение. Легкое жжение, которое перешло в щекотку, потом маленький спазм. Попка сжалась и тут же раскрылась. Сильней надавила втулкой, и она легко скользнула, чуть-чуть вошла в меня. Прикусила губу. Какой разврат, чем я занимаюсь на рабочем месте, но ведь приятно и никого нет.

В коридоре послышались шаги, и они быстро приближались, кто-то шел, и он был не один. Я в ужасе отдернула юбку на колени и, упираясь рукой о стол, постаралась сесть на кресло. Но, как только это сделала, втулка, что чуточку вошла в меня, резко, почти до конца погрузилась… От сладостного скольжения или от страха быть застигнутой на месте, я чуть вскрикнула. Тут же стиснула губы. Оставалось только ждать, что они направляются не в мой кабинет, но ошиблась.

В дверь постучали и, не дожидаясь моего ответа (ну да, зачем он нужен, я тут, наверное, самая младшая и со мной можно не считаться), дверь распахнули и в проеме появилась разгневанная Марина Александровна, наш старший менеджер по работе с рекламодателями. Вид у нее был что надо. Глаза сверкали, еще немного, и она что-нибудь обязательно подожгла бы. Марина лапочка, но когда не в духе, лучше не перечить, выслушать, а потом сделать по-своему, это я из практики. За ней, пыхтя, влетел Максим, это наш новый агент. Почему-то наши девочки, а в отделе агентуры одни женщины, его недолюбливали. Наверное, потому, что он позарился на чисто женскую профессию. Так, по крайней мере, они считали.

— Оленька, — так она всегда ко мне обращалась, — как я рада, что ты не сбежала.

Что она имела в виду под словом «сбежала»?

— Что-то случилось? — Впрочем, и спрашивать не надо было. Чтобы довести Марину Александровну до белого каления, надо было постараться.

— Клиент в бешенстве, — она закатила глаза к потолку и шлепнулась в кресло.

Так, похоже это надолго. Теперь мне придется выслушивать, лишь бы никуда не бежать. От идеи встать из-за стола мне стало по-настоящему страшно. Захотелось наоборот сесть, вцепится в стол и никуда не двигаться. Я медленно стала опускаться на кресло. Легко сказать, чем сделать. Втулка уперлась. От ужаса я вся оцепенела, попка сжалась, поэтому она никак не хотела проскальзывать и не давала мне нормально сесть. Меня охватил уже не страх, а животный ужас. Что делать? И тут я вспомнила, что у меня ниже колен спущены трусики, какой позор. Не помню, как устроен стол. По-моему, он спереди был закрыт и вряд ли кто-то мог их увидеть, но мне стало ужасно стыдно. И я со всего маха шлепнулась в кресло. Втулка мгновенно проскользнула. Никакой боли не было, но это состояние, когда она резко вошла, мгновенно пробудило в моей памяти множество ощущений, что я испытывала еще в детстве.

Человеческое тело — это электрохимическая машина, и теперь эти импульсы мгновенно передались в грудь, сжали легкие, выдавив из них остатки воздуха, гортань онемела. Микросигналы передались дальше и стали сжимать вены, и вот уже в глазах потемнело, в ушах послышался звон. Нет, только не сейчас. Я помню эти ощущения, еще с подросткового возраста, когда резко встанешь, меняется давление, кровь отхлынет, и все пропадает, только твое сознание еще работает. Ты пытаешься успеть ухватится хоть за что-нибудь, лишь бы не рухнуть на пол в автобусе или магазине. Опустила голову. Не знаю, что сейчас выражали мои глаза. Наверное, пустоту. Не хотела привлекать внимание, надо только подождать чуточку, и все пройдет. Я слышу, и это главное.

— Их юристы в панике, — продолжила Марина Александровна. Я стала догадываться, в чем дело. Это наверняка бройлерная фабрика, их юристы уже всех достали, отрабатывают свой хлеб.

— Но ведь можно изменить концепцию, — вставил Максим.

— Что? — Взвизгнула она, — ты в своем уме?

— Что случилось? — Все еще ничего не видя вокруг себя, робко спросила я.

Мне было тяжело думать. Между ног стреляло как из автомата, сердце проталкивало по узким венам кровь, и она пульсировало где-то там ниже живота, а еще это жжение в попке и ноющая тяжесть в ногах.