Что тебе от меня нужно? (СИ)

— Может быть ещё… Ель? — тянет Алекс, — малыш я правда не знаю. Вот когда вылечишься, сам мне и расскажешь чем я пахну для тебя.

— А у меня какой запах? — слова мужчины пролетают мимо и бьются о бетонную стену не приветствия.

— О, малыш! Ты пахнешь изумительно! Так ярко, так чисто и очень сильно, что я готов всю вечность вдыхать твой аромат, — у Тони от таких слов сердце замирает, а тело парализуется, — ты как свежая земляника обсыпанная ванильным сахаром. Слишком сладкий.

— Слишком приторный, — морщится тот, пытаясь воссоздать этот аромат.

Он свой запах вообще не помнит.

Он свой запах даже признавать не хочет.

— Тони, милый, посмотри на меня, — альфа нехотя отодвигает от себя омегу, но руки его ещё покоятся в ладонях Алекса, — я хочу, нет, я настаиваю, чтобы ты прошёл диагностику, а после начал принимать таблетки. Это тебе поможет. Доктор сказал, что всё ещё можно исправить.

— Нет, — омега мотает головой, — это слишком дорого. У меня нет на это средств. Я знаю про что Вы говорите. Я пробовал…

— Зато у меня есть, — резко перебивает Тони мужчина, — неужели, ты думаешь, что я не смогу защитить тебя? Неужели ты думаешь, что у меня недостаточно денег, чтобы вылечить своего омегу?! — альфа не понимает мальчика. Ему больно от этих жгучих, как раскаленное железо слов.

Я ведь на столько готов ради тебя.

— Я не Ваш омега, — хмурится мальчик, — я вообще никто. Разве бывает омеги без течек и похоти в глазах, при столкновении со взглядом альфы? Я недоделанный

— Не говори так! — Алекс злится, — кто тебе такое сказал?!

— Да никто, — аморфно отвечает тот, сам пришёл к этому выводу.

— Блять… — мужчина рычит и головой падает на худые коленки мальчика, тем самым слегка пугая его, — просто позволь мне это сделать. Дай хотя бы попробовать!

— Но это слишком дорого, — омега снова всхлипывает. Ему до безумия хочется вылечится, ему до сумасшествия хочется вдыхать полной грудью и чувствовать букет всех запахов на свете. Он никогда не мог позволить себе что-то подобное, а сейчас… Сейчас Тони боится. Боится довериться. Бесплатный сыр бывает только в мышеловках.

А может быть…

— Что я буду за это должен?

— Что…? — альфа вскидывает голову и сталкивается с мокрыми изумрудными и до безумия красивыми глазами.

— Что я буду должен за эти таблетки?

— Ничего, малыш, — Алекс тянет руку к лицу омеги и взглядом просит прикоснуться, — просто будь пока рядом. Не отталкивай. Я тебя прошу, не делай так больше. Находить всегда в зоне моей видимости и этого мне будет достаточно сполна. И я обещаю, что если после всего этого, ты ко мне так же не будет ничего чувствовать, я отпущу — альфа бережно стирает солоноватые капли с личика своего солнышка, — ты мне нравишься до безумия и я даю слово, что после лечения оставлю тебя в покое, как только ты об этом попросишь.

Если ещё к тому моменту не буду тобой до безумия одержим.

***

Кто-то так быстро-быстро строчит историю нашей жизни, что-то яростно расписывая и составляет график по дням. Иногда зачеркивая и вырывая ненужные листы. Рвет и начинает заново. Как мы можем предугадать, что случится с нами через полгода, если на следующий же день меняем все планы, возвращаясь обратно к предисловию?

Но начало уже положено. У этой истории написана первая глава. Пора начинать новую, переворачивая страницу и аккуратно выглаживая листок, чтобы даже не помять ненароком. Это очень важно. Старайся не допустить оплошность. Иначе, чернила попадут на чье-то имя, сначала запятнав, а потом и полностью перекроют его, не оставляя ничего, кроме черного пятна, что не удастся свести никакими способами.

Рискуй, но будь осторожен.

========== Часть 12 ==========

Тони выходит из больницы спустя долгие три дня. Солнце хоть и светит даже ярче обычного, но всё также остаётся очень холодным, не грея при этом ни капли. Под ногами — непонятный ковёр из листьев, который всё время меняется, дополняя себя новыми и новыми красками.

Почти конец осени и это неимоверно холодное время года, на самом деле.

— Ты так и собираешься ходить в этом тряпье? — Алекс, что терпеливо ждёт омегу на улице у машины, осматривает мальчика недовольным взглядом всё сильнее и сильнее нахмуривая брови.

— Нет, — омега садится в машину и задирает рукава на пальто. Все руки покрыты болючими большими синяками. Эти процедуры — не самая приятная в мире вещь.

— Так это что такое?! — мужчина тоже это замечает и быстро перенимает тонкие руки в свои широкие ладони, — что с тобой там делали, а?!

— Брали анализы, — тихо отвечает тот, пытаясь скрыть столь ужасные последствия, — Вы же сами попросили пройти меня проверку, чтобы…

— Я приказал им быть с тобой максимально аккуратней! — Алекс злится. Ему совершенно не нравится всё это, — тебя там лечили или калечили?

— У меня просто очень тонкая кожа на руках и любое касание может оставить след, — объясняет он и выжидающе смотрит сначала на мужчину, а после переводит взгляд на свои запястья, — вот Вы сейчас сжимаете и потом синяки останутся.

— Прости, — мёртвая хватка тут же пропадает и руки безжизненно падают на колени, — поехали.

***