Что-то кроме магии (СИ)

Вверху зашумело и стихло: похоже, полтергейст ушел в стену. Пожав плечами, Снейп двинулся дальше. Он надеялся увидеться с портретом Дамблдора, а затем спуститься в тайник Салазара, за коннект-картой. Иначе придется возвращаться сюда еще раз, а этого ему хотелось меньше всего.

Коридор впереди осветился: вероятно, там шел кто-то, держа «Люмос». Снейп замедлил шаг и оказался лицом к лицу с Минервой МакГонагалл.

Она отшатнулась, выставив перед собой палочку, но тут же взяла себя в руки и проговорила с ледяной любезностью:

— Здравствуйте, мистер Снейп. Хорошо, что вы пришли, я уже собиралась послать вам сову.

— Я пришел попрощаться с портретом Дамблдора, привидениями и полтергейстом. Ни к кому из живых у меня нет никакого дела.

— Попрощаться? Боюсь, в отношении Альбуса вам это не удастся.

— В каком смысле?

— Давайте поднимемся в директорский кабинет, сами все увидите.

Верхние этажи меньше пострадали при штурме, и сейчас здесь уже ничто не напоминало о недавнем побоище. Горгулья пропустила их без пароля и приветливо ухнула, узнав Снейпа.

Приемная ничуть не изменилась с тех пор, как он ушел отсюда десять дней назад. Все так же стрекотало и булькало на полках и столиках, по-прежнему чинно дремали в рамах портреты, вот и щеголь Блэк, как всегда эффектен на фоне драпировок... А в портрет Дамблдора словно попало «Бомбардо Максима».

Портьеры висели клочьями, шелковая обивка стены позади кресла порвалась в нескольких местах, а само кресло выглядело так, будто его драла когтями стая диких кошек. Снейп вспомнил, что после выхода из рамы портрета Морганы с осиротевшим интерьером творился похожий кошмар.

Ни в кресле, ни на какой-либо другой картине бывшего директора не было. На спинке, приколотый булавкой для галстука, виднелся лист бумаги. Знакомый четкий почерк: «Бойтесь скуки, Северус. Она хуже смерти».

— Вчера, когда мы вернулись из суда, я все пересказала Альбусу, — начала объяснять МакГонагалл. — Он сидел в своем кресле, и все выглядело, как обычно. Молча выслушал, ни о чем не спрашивал, когда я дошла до чтения Гризельдой его распоряжения — улыбнулся и кивнул... Вечером пожелал мне доброй ночи. А сегодня с утра — вот это.

— Вы подозреваете, он вышел из портрета? Но тогда на всех остальных должна быть серая пелена. Помните, как было с Морганой?

— Пелена появилась около полуночи, ее увидел Филч и разбудил меня. Ни один из портретов не мог сказать, что происходит, а спустя какое-то время она пропала сама собой. И Дамблдора никто больше не видел. — МакГонагалл с подозрением посмотрела на Снейпа: — Почему он оставил обращение именно к вам? Вы еще о чем-то с ним договаривались?

— Вероятно, он предполагал, что после суда я захочу увидеться с ним... И в его планы это не входило, судя по всему. Нет, ни о чем мы не договаривались.

— В его возрасте подобные сумасбродства — дурной тон, — наставительно заметил Финеас Блэк. — Осознающий свое высокое положение портрет ведет себя соответствующе...

— Наверное, Альбус иначе понимал свое положение, — перебила МакГонагалл. — На этом предлагаю закончить обсуждение его поступка.

Северус подошел ближе к опустевшей раме. Он сказал МакГонагалл, что явился попрощаться... Так оно и было, но прежде очень хотелось узнать у Дамблдора, что двигало им, когда он собрал двух старейшин Визенгамота, одного пожилого экзаменатора и связал их Непреложным Обетом? Почему позаботился о человеке, о котором, кажется, не заботился никогда? И ушел, не дожидаясь благодарности, оставив странное напутствие — именно ему, точно знал об ученике самое главное и понимал его, как никто другой. И если запоздали слова, у ученика все-таки остается еще одна возможность выразить свою признательность учителю.

Северус закатал рукава мантии и сорочки. Пружина под ребрами вздрогнула, просыпаясь. Волна судороги прокатилась по плечам — мучительная, но, к счастью, более короткая, чем в первый раз. Он закрыл глаза и приложил ладони к шершавому волшебному холсту. В памяти легко воскресли краски, контуры и расположение деталей. За спиной тихо ахнула МакГонагалл.

Северус убрал руки и отступил на несколько шагов. Все удалось как нельзя лучше.

— К сожалению, секрет магических красок мне незнаком, поэтому он останется неподвижен. Но, думаю, это лучше рваных штор и дырявого кресла.

— Высшая трансфигурация?! Кто бы мог подумать... Что ж, раз вы настолько продвинулись в этой области магии, могу предложить вам место преподавателя трансфигурации. Или предпочитаете вернуться к зельеварению?

— Нет, благодарю. Меня не привлекает ни первое, ни второе, — Северус раздумывал, показать ли ей тайный кабинет и спальню, и решил, что не стоит. В конце концов, портрет Блэка тоже знает о них, пусть он и расскажет, если пожелает.

— Надеюсь, вы не метите снова в директоры?!

— Повторяю, я пришел только попрощаться. Впрочем, у меня есть просьба: если Эдит Мальсибер не возражает, оставьте ее в Хогвартсе, пожалуйста.