Основные темы нашего общения — паразиты, языки, да и не только.
Естественно мы уединялись, впрочем — это личное, так что особо распространятся об этом, я не буду. Понимаю, сейчас это выглядит старомодно. Ибо норовят все выложить в сеть, как только происходят такие личные моменты, а то и раньше. Однако тот, кто специализируется на древнем языке, разве он не имеет права быть таким старомодным, кто ж тогда дьявол побери, как не я?
После того, как я закончил последнюю синюю тетрадь выпускной недели и отправил оценки по электронной почте в офис архивариуса, я направился в бар, чтобы отпраздновать наступившую свободу. Пока я шел, слышал вой сирен, однако особого внимания я на это не обратил. Люди грабят, стреляют в других людей или бьют друг друга по голове, кочергой для камина. Машины с горящими фарами, попадают в аварии.
Сирены — это часть текущей жизни, но и также часть текущей смерти.
На этот раз несчастный случай произошел всего в нескольких домах от бара «Мандельбаум». Я сразу вспомнил то происшествие, что видел ранее.
Еще одни огромный комплект колес, с печкой в передней части. Еще один труп на улице, чем-то прикрытый и выглядевший гораздо хуже, чем вы видите это в новостях. И еще один, чертовски огромный кусок разбрызганной крови с мерзкими маленькими тварями, что лизали, пили или что-то клевали, мельтеша по краям кровавой лужи.
На этот раз водитель — мужчина. Говорил он так же потрясенно и не особо испуганно, как и блондинка тогда.
— Господи! — вещал он полицейскому с блокнотом, — да она просто всплыла передо мной, как будто ей было плевать на весь мир. — У меня не получилось остановиться, это просто невозможно. — О, боже мой!
Она. Да… это были женские ноги, торчащие из-под брезента. Босые ступни. Как-будто ее сбили без обуви.
Не нравится смотреть так близко на смерть? Увы, бывают мгновения, когда ты ничего не можешь с этим поделать. Я заметил, что у потерпевшей — смуглая кожа. Одна из ее туфель лежала на капоте машины, что стояла довольно далеко вниз по улице. Уличный фонарь отражался в блестящей туфле. Она была расшита блестками — в знак прощания и пожелания удачи.
И вот теперь пришла моя очередь выдавить из себя:
— О, Боже мой!
Я уже начал разворачиваться к полицейскому… а что я мог ему сказать-то? Да ничего такого, во что бы он поверил. Да и на самом-то деле, я даже толком ничего и не знал.
Вместо этого, я зашел в бар, точнее (прошу прощения), залетел. Виктор как всегда был за стойкой, увидев меня произнес:
— Привет, Стэн! — а потом добавил: — Стэн? С тобой все в порядке?
— Нет, — ответил я, и ринулся в мужской туалет, который находился в задней части здания.
Там я опустился на колени перед унитазом и отдал обратно все, что съел за последние полторы недели. Меня так не полоскало, уж не знаю с каких пор. Каким-то немыслимым образом, я это сделал аккуратно и никак не промахнулся мимо. Когда спазм наконец прошел, я встал, все смыл. Затем умылся. По щекам текли — полдюжины разнообразных слез. Я вытерся бумажным полотенцем.
Потом я снова и снова, прополоскал рот, хоть это и помогло, но привкус рвоты еще оставался. Просто очень хотелось, чтобы он исчез. После этого, с мылом и самой горячей водой, которую я мог выдержать — я вымыл руки, затем еще раз вымыл. Леди Макбет гордилась бы мной.[5]
Разумеется, кровь была не тем, от чего я пытался избавиться. Я понятия не имел, присутствовали к примеру трещинки в коже, которые могли поспособствовать проникновению паразитов с самого начала. Но увы, все что остается — это просто попытаться.
Пожелай мне удачи, Индира!
notes
Примечания
1
2
3
4
5