Что творится под этой крышей (СИ)

Я кивнула и показала большие пальцы, она забрала свои наушники и пошла к себе, а я поставила чайник и стала выбирать большую тарелку для плюшек. Когда закончила, телефон пиликнул сообщением, я схватила его и открыла — там был смайлик с большим пальцем, от Андрюхи, и карандашик набираемого сообщения. Я смотрела на него как на икону, в ожидании чуда, он набирал что-то очень долго, переставал, потом опять начинал, потом окончательно заглох. У меня уже чайник закипел и чай заварился, но он больше так ничего и не прислал. Я долго убеждала себя, что это не моё дело, потом всё-таки не выдержала и отправила Санюшке вопросительный знак. Она даже не прочитала, так что я окончательно смирилась с тяжкой долей пророка, взяла свою тарелку плюшек и термос чая и пошла в свою комнату переодеваться.

* * *

Глава 14. Светозар и какой-то Вася

В комнате я перебрала весь шкаф, смирилась с тем, что надеть нечего, и пошла соблазнять Честера в образе панды, он так смеялся, что я пообещала подарить ему такой же комбинезон и повеселиться симметрично. В итоге мы лежали в гнезде и выбирали ему кигуруми под чаёк и плюшечки, по ходу дела опровергая мамину теорию — целоваться это совершенно не мешало.

Мы так и не уснули, короткая белая ночь пролетела как миг, солнце село и сразу взошло, такое яркое, что выбираться из шатра вообще не хотелось, но пришлось — родители Честера узнали, что он не ночевал у бабушки, и позвонили спросить, где он пропадает. Он сказал, что потом расскажет, пообещал к обеду быть дома и выключил телефон, для меня это выглядело как подвиг. У меня в телефоне светилось пятнадцать непрочитанных сообщений, я открыла их, пока он разговаривал с родителями, и увидела верхнее от Андрюхи, он написал: «Мы встречаемся :)», у меня был такой внутренний визг, что там все черти оглохли и контузились.

Санюшка написала, что сегодня ко мне не придёт, но вечером позвонит, я её поздравила. Альбинка написала, что ждёт звонка и умирает от любопытства, и что у неё есть фотки нас с Честером на дискотеке, кто-то успел снять, мы там обалденные.

«Как будто ничего и не было, мистика.»

Я написала, что требую фотки, она не прочитала — спит ещё, видимо. Она поздно возвращалась с дискотеки, я не совсем понимала, как у её родителей сочетаются её приходы домой в десять от меня с Санькой и гуляния до трёх часов ночи с какими-то новыми подружками после дискотеки.

«Может, ей просто надоедало с нами, и она уходила по собственному желанию.»

Мама написала, чтобы я ей позвонила, когда мы будем уходить, я пообещала — сюрпризы никто не любит. Она так забавно делала вид, что ни о чём не в курсе, я была ей благодарна за это.

Когда усталый и мятый Честер влезал в свою фамильную куртку, я так остро не хотела его отпускать, как будто с его отъездом мой сон закончится и я опять окажусь в той реальности, где меня бросила Альбинка, а Санюшка подарила блокнот, в котором я так ничего и не написала, это ощущалось жутко. Честер как будто заметил это и в порыве веселья накинул на меня свою вторую куртку, не фамильную, а свою личную, в которой я выбежала тогда из автобуса, и сказал не мёрзнуть.

— Как я умудрилась тогда в ней уйти? — я смотрела на себя в зеркало в этой огромной куртке, неверяще разводила руками, которых не видно было из рукавов, потому что я действительно в ней утонула, Андрюха сказал правду, я со спины должна очень забавно в ней смотреться. Честер немного смутился и признался:

— Я тебя ею укрыл. — Я посмотрела на него круглыми глазами, он пожал плечами и объяснил, как нечто очевидное: — Ты мёрзла.

Это ощущалось очень странно, как что-то мистическое, чего быть не могло — совершенно незнакомый парень, да ещё и такой классный, укрывает меня своей курткой, чтобы я не мёрзла...

— А ещё мне не понравился тон твоей Альбины долбанутой. — Я посмотрела на него осуждающе, но он не раскаялся: — Она охренела, Маш. Она сильно высокого мнения о себе и сильно низкого о тебе. Учись выстраивать границы, иначе на тебе будут ездить всю жизнь.

Я вздохнула и промолчала — я была не против, чтобы на мне ездили, зато нам было весело вместе. Я не стала ему это доказывать, он не стал настаивать, я позвонила маме сказать, что мы уходим, и пошла провожать его на автобус.

И как только мы вышли за ворота, я буквально носом уткнулась в крупную надпись: «Светозар. Оформление витрин». Надпись сияла жёлтым на синей куртке светловолосого парня, который стоял возле грузовика и смотрел в телефон, а потом оглядывался вокруг, как будто что-то искал. Когда мы вышли, он понял, что искал нас, помахал нам и крикнул:

— Утречко! Это Октябрьская улица, не подскажете?

Честер хотел ему ответить, но я его ущипнула за бок и прошипела, чтобы сидел молча, подошла к парню и заглянула в его небесно-голубые глаза:

— Здравствуйте. Вы заблудились?