Что ты сделал

Врачи сказали, что с моей дочерью все будет в порядке. Доза, которую она приняла, недостаточна, чтобы отказала печень, — по иронии судьбы Кэсси будто пыталась уничтожить орган, который оказался бесполезен для спасения отца. И когда прекратится рвота и девочка достаточно окрепнет, ее можно будет забрать домой. Но забыть то, что она пыталась покончить с собой, будет уже невозможно.

А ведь я всегда гордилась тем, что вырастила замечательных детей. Хотя Кэсси не проявляла выдающихся способностей к учебе, на что надеялся Майк, зато была красивой, пользовалась популярностью в школе, казалась счастливой. Я только теперь поняла слова, которые мне в детстве постоянно твердила мать: «Гордость — это грех». Наказание за него сегодня — узнать, что все, чем я гордилась: брак, долгая дружба, мой дом — обесценилось. Дом все еще стоял, но как будто бы заполненный следами крови, уличной грязи, а теперь еще и рвотой Кэсси.

Мать все отмыла к моему возвращению после бессонной ночи, проведенной в больнице. Она бросила на меня знакомый взгляд: быстрый и испуганный. Так во времена моего детства она смотрела после отцовских приступов ярости и избиений. В этом взгляде читался стыд. Я не сказала ни слова, просто нашла пижамы Кэсси и швырнула их в сумку. Почти все они были слишком открытыми и не подходили для больницы. Но я куплю другие, будет мне чем заняться, пока дочь не придет в себя. Попутно я заметила, что Кэсси сняла со стен все фотографии с Аароном, остались лишь призрачные следы скотча.

Мать подошла, и от звука ее шагов меня передернуло.

— Я и подумать не могла, — сказала она глухо.

— Ты оставила таблетки там, где она могла их увидеть. Все еще сидишь на этой дряни?

— Нет. Много лет уже не принимала их, Элисон. Это старая упаковка. Взяла на всякий случай, если станет совсем тяжко находиться здесь. — Она шумно вздохнула.

— Ты должна была заметить что-то ненормальное. — Я не глядела на нее. Меня затягивало в воронку ярости. Из-за Кэсси, но не только. Вообще из-за всего.

— Но я не знаю, что для нее нормально, — ответила она тихо, не обвиняя, а просто констатируя факт, и я истерично зарыдала, издавая звуки, похожие на завывание сирены скорой помощи.

Упав на колени возле кровати Кэсси, я исступленно причитала:

— Все! Больше не могу! Это уже слишком! У меня больше нет сил!

Неожиданно я почувствовала, что мать совсем рядом. Ее холодные пальцы — у нее было плохое кровообращение — коснулись моей руки, и к моему лицу прижался носовой платок, который она носила в рукаве.

— Всегда тяжело видеть, как страдает твой ребенок.

Я могла бы ответить: «Но ты это позволяла! Он бил меня, а ты выходила из комнаты!» Но вместо этого я взяла платок и молча вытерла лицо.

— Спасибо, что приехала. Я знаю, тебе это было нелегко.

Мать не ожидала от меня таких слов, и ее лицо сморщилось от сочувствия.

— Прости. Я все думаю, как же упустила, не было ли каких-то признаков… Хорошо хоть, что ее нашел не Бенджамин.

Я кивнула, собираясь с силами, чтобы встать. Сейчас я смотрела на мать снизу вверх, как в давние времена.

— Остановить того, кто решился на такое, невозможно, — произнесла я.

— Она, наверное, мучилась. Что-то случилось с ее парнем, да?

— Кое-что. — Я не могла ничего объяснить ей. На мгновение представила, как душу Аарона, сжимаю пальцами его крепкую шею. — Она не рассказывала мне всего, — добавила я.

У меня не осталось сомнений: что-то еще произошло той ночью, когда вся наша жизнь расползлась по швам. Кэсси в пижаме крадется вдоль стены дома, пустота в ее глазах в ответ на мои расспросы…

Мать протянула руку и помогла мне встать, словно я была пожилой женщиной.

— То, что случилось с Майком, ужасно, — сухо сказала она. — И то, что сейчас происходит с Кэсси, — тоже. Тебе нужна моя помощь, Элисон, и это нормально. Любому человеку в таких обстоятельствах понадобилась бы помощь.

— Да, — всхлипнула я, жалея, что не являюсь стойким оловянным солдатиком и барахтаюсь в старых трагедиях, а мать, столь далекая от меня, вынуждена быть мне опорой.

— Ну я здесь как раз для этого, — продолжила она твердым тоном. — Так что не благодари меня больше. Это я должна благодарить тебя за возможность познакомиться с внуками. Ты вправе ими гордиться.

Я могла многое сказать матери. Например, обвинить ее в том, что она способствовала разрыву наших с ней отношений, не захотев остановить меня тогда. Сейчас моя годами копившаяся злость могла выплеснуться наружу. Но это уже не имело смысла, поэтому я просто плакала, а мать на долю секунды сжала мои ладони своими худыми руками. Для нее это были почти объятия.

— Ты справишься, Элисон, — проговорила она. — Я так тебя воспитала, что ты справишься.

Я придумала повод уйти из дома, поскольку не находила себе места. Бенджи сел смотреть мультик «Лего Фильм», мать принялась протирать бокалы, которые в этом совсем не нуждались. Мне стало легче, когда я оказалась в торговом центре, где звучала ненавязчивая музыка, ходили туда-сюда люди, а воздух был прохладным от кондиционеров.