Что за безумное стремленье!

В фильме намекается, хотя и не говорится прямо, что Розалинда и ее парижский коллега были любовниками. Меня бы чрезвычайно удивило, если бы это была правда. Витторио, в реальности гораздо более яркая личность, чем в фильме, на самом деле был женат. Розалинда дружила с обоими Луццати, так же как впоследствии с Аароном Клугом и его женой, как со мной и Одилией. Думаю, Розалинде нравились такие отношения, потому что она могла и сотрудничать в научных вопросах с мужьями, и проводить досуг в компании обоих супругов. Она была дружелюбна и непринужденна без всякой опасности эротического увлечения. Витторио был в то время ее ближайшим научным консультантом, но у него было слишком мало опыта в расшифровке структур органических молекул методами Полинга, поэтому его консультации, внешне здравые, на самом деле несколько дезориентировали.

В подаче материала присутствуют любопытные огрехи. Сценарист Билл Николсон радостно ухватился за наш провал с первой моделью, поскольку он вписывался в стандартный драматический формат. По выражению сценариста – «принц встречает принцессу, принц теряет принцессу, принц возвращает принцессу», – иными словами, как он мне объяснил, неудача в середине действия вызывает зрительское сочувствие к двум «героям». Я не мог избежать мысли, что, когда мы допустили свой ляп насчет содержания воды, мы не думали о том, чтобы придать нашим трудам драматическую форму. Мы надеялись, что получили верную модель структуры.

Мелькание монтажных склеек туда-сюда между Лондоном и Кембриджем по мере приближения кульминации соответствует реальности, пусть нарастающее волнение и принадлежит точке зрения всезнающего повествователя, – но вся атмосфера концовки искажена в угоду театральности кульминации. Хотя мы и обрадовались, когда открыли двойную спираль, ни нам, ни кому-либо другому не пришло в голову расценивать это как невероятный успех. В реальности Джим переживал, что все может оказаться ошибкой и что мы снова остались в дураках. Соответственно, бурные поздравления – плод фантазии сценариста. Многие в то время говорили о нашей модели как о «любопытной» или «многообещающей», но мало кто был уверен, что двойная спираль – действительно верное решение. Еще непростительнее «литературный» поворот в финале. Мысль, будто Джим успокоился (во время вымышленного разговора на мосту с сестрой), добившись всего, чего хотел, не соответствует реальной жизни. Хуже того, эта сцена беспомощна перед лицом реальной «концовки» – двойная спираль была не концом, а началом, она вела к стольким догадкам о репликации генов, синтезе белков и т. д. Вот что нас волновало остаток лета и многие годы спустя. Разговоры о премиях и успехе зазвучали гораздо позже. Когда я в конце лета 1954 г. вернулся в Кембридж из Штатов, Совет медицинских исследований не удостоил меня ставки, хотя мне уже исполнилось тридцать восемь. Мне был предложен семилетний контракт; правда, через год или около того его сделали бессрочным (что в Совете равноценно ставке).

Что касается актеров, на мой взгляд, Джим в исполнении Джеффа Гольдблюма вышел слишком безумным и с непомерно раздутым пристрастием к женскому полу. «Мне же не сказали, что Джим не жевал жвачку», – сетовал Мик Джексон в разговоре со мной. Но если бы был повнимательнее, он бы заметил, что мало кто из ученых жует жвачку – даже если они нахальные молодые американцы. Природные манеры Джима были более сдержанны. Гольдблюм сумел передать их довольно удачно в сцене с ряжеными, где его спрашивают, действительно ли он викарий (англиканский священник). Кстати, на реальном маскараде Джим ответил утвердительно. Его собеседница, молодая американка, полчаса пытала его на предмет духовного воспитания детей и была весьма разгневана, когда узнала, что никакой он не священник.

Если говорить о других актерах, то образы Макса Перуца, Раймонда Гослинга, Мориса Уилкинса, Питера Полинга и Элизабет Уотсон вышли узнаваемыми с первого взгляда, но больше всего впечатляет Джульет Стивенсон в роли Розалинды. Она не только истинная центральная фигура фильма – она чуть ли не единственный персонаж, который выглядит по-настоящему занимающимся наукой, – но и внутренний мир ее раскрыт гораздо более многогранно, чем у большинства других героев. Думаю, такая трактовка образа Розалинды не случайна. Высказывания мисс Стивенсон, приведенные в Radio Times, свидетельствуют о глубоком понимании способностей и характера Розалинды. Более того, сценаристу удалось передать существо заблуждений Розалинды насчет лучшего метода решения проблемы.