Что забыла Алиса

Больше он ничего не сказал. В отличие от Ника, разговорчивым он явно не был. Она удивлялась, что могла найти в нем. Неужели он мог ей понравиться? Такой скучный!

– Кем ты работаешь? – поинтересовалась она.

Самый обычный вопрос, который всегда задают на свидании. Может быть, с подвохом, но надо же понять, что перед ней за человек.

– Бухгалтером.

Прелесть!

– Ах да…

– Это я проверяю, потеряла ты память или нет, – усмехнулся он. – Я торговец. Фрукты там, овощи…

– Правда? – Ей сразу же представились бесплатные манго и ананасы.

– Не-а…

Зануда!

– Я директор школы.

– Шутишь!

– Вовсе нет. Я на самом деле директор школы.

– Какой школы?

– В которую ходят твои дети. Мы там и познакомились.

Директор школы… «В кабинет к директору, живо!»

– Значит, ты придешь сегодня? На этот вечер?

– Да. И притом, так сказать, в двух ролях. Джаспер ходит в начальную школу, а вечер как раз для родителей младшеклассников. Поэтому я буду…

Он имел привычку не договаривать до конца. Голос его просто затихал, как будто он полагал, что совершенно понятно, как закончится предложение, поэтому нет смысла его заканчивать.

– А почему собираются у меня? – спросила Алиса.

Это казалось чем-то из ряда вон выходящим. Как ей вообще такое пришло в голову?

– Ну, потому что вы с Кейт Харпер – родительский комитет… – Доминик удивленно поднял брови.

– А что такое родительский комитет?

– Родительский комитет организует мероприятия для всех остальных родителей. – Он неопределенно улыбнулся. – Общаются с учителями, составляют всякие списки, а еще…

Ужас какой! Она стала общественницей! Наверное, она этим гордилась и задирала нос; она всегда знала, что ей свойственно этакое бахвальство. Она представила себе, как важно, словно пава, выплывает в своих красивых одеждах…

– Вы очень много делаете для школы, – добавил Доминик. – Нам с вами повезло. Кстати говоря, скоро уже такой день! Я надеюсь, что ты успеешь поправиться!

Тот мужчина, который занимался на беговой дорожке, тоже сказал что-то о «том дне».

– О чем это ты? – спросила Алиса, предчувствуя плохое.

– С тобой мы войдем в Книгу рекордов Гиннесса.

Она улыбнулась, думая, что он опять шутит.

– Не может быть… Ты что, и правда ничего не помнишь? В День матери ты будешь печь самый большой в мире лимонный меренговый пирог. Это значительное событие. Половина собранных денег пойдет на нужды школы, половина – на исследования рака груди.

Алисе вспомнился сон с гигантской скалкой.

– Я? – в панике спросила она. – Какой еще лимонный меренговый пирог?

– Ну не одна же ты, – успокоил он ее. – Целых сто мамаш примет участие. Здорово будет!

Он завязал еще один готовый шарик. Алиса подняла глаза и увидела, что у потолка висит множество синих и серебристых шаров.

Сегодня она проводит у себя вечер, а через неделю собирается побить мировой рекорд. Ну и ну… Чем она стала?

Опустив глаза, она увидела, что Доминик в упор смотрит на нее.

– Я понял, – сказал он. – Понял, что с тобой не так.

Он сел рядом с ней. Слишком близко, пожалуй. Алиса попробовала было осторожно отодвинуться, но на мягкой кожаной кушетке это было не слишком удобно. Поэтому она сидела тихо, положив руки на колени, точно школьница; ну не будет же он ничего делать, когда рядом бегает маленький сын.

Он был так близко, что ей были видны крошечные темные волоски у него на подбородке и доносился запах зубной пасты и стирального порошка. От Ника всегда пахло кофе, лосьоном после бритья и вчерашним чесноком.

Вблизи цвет его глаз оказался шоколадно-коричневым, как у его сына. У Ника они были то светло-карие, то зеленые, смотря как падал свет; вокруг радужки шла тонкая золотая полоска, а ресницы были такими светлыми, что на солнце казались совсем белесыми.

Доминик пододвинулся ближе. Что творилось: директор школы собирался поцеловать ее, и нельзя было даже дать ему пощечину, потому что, скорее всего, она и сама его целовала.

Но нет… Большим пальцем он нажал у нее между бровей. Что это он делает? Это что, какой-то ритуал, принятый у людей средних лет? Ей нужно было ответить тем же?

– У тебя здесь нет морщинки, – сказал он. – Здесь у тебя всегда была маленькая морщинка: как будто ты всегда сосредоточенна или волнуешься из-за чего-то, даже если радуешься. А вот теперь… – Он убрал палец, и Алиса облегченно вздохнула.

– Интересно, ты нарочно говоришь женщине, что у нее всегда морщинка? – почти кокетливо произнесла она.

– Какая разница? С ней ли, без нее ли – ты всегда потрясающая! – Он положил руку ей на затылок и нежно поцеловал.

Ничего противного в этом не было.

– А я все видел!

Перед ним стоял Джаспер, держа свой вертолет за винт. Глаза у него были круглые от восторга.

Алиса прижала ладонь ко рту. Она целовалась с чужим мужчиной. Не только позволила ему поцеловать себя, но и поцеловала его в ответ. Что называется, из спортивного интереса. Из вежливости. Ну, может быть, чуть-чуть он ей нравился, ну самую капельку! Ее обожгло стыдом.

– Вот расскажу Оливии, что мой папа поцеловал ее маму! – сквозь смех проговорил Джаспер.

Он скакал на месте, потрясал в воздухе кулаками, на лице одновременно отражались и восторг, и отвращение.