Что же тут сложного?

Демонстративно ставлю суши на стол, громко предлагаю Элис угощаться, чтобы показать, что я не ушла в самоволку, и направляюсь в туалет. Запершись в кабинке, снимаю мокрые колготки и трусы, складываю в пакет из “Маркс и Спенсер”. Как ни странно, лист орхидеи не подвел. Решаю сохранить полотенце с монограммой Великовского, оно же импровизированная прокладка, на память – как военный трофей. Сворачиваю, кладу в аптечный пакет и прячу в сумочку. Вытираю туалетной бумагой везде, где у меня мокро. Завершив часть операции по очистке, достаю новые просторные трусы – чистые, ах, до чего же приятно, – укладываю в них огромную послеродовую прокладку, спешно натягиваю колготки. Дверь открывается, и меня окликают:

– Кейт, у тебя все в порядке?

Элис.

– Да, все хорошо, все в порядке. Сейчас приду. Начинай гуглить дорогую водку.

Смех.

– Договорились.

Мне пора возвращаться на рабочее место, налаживать отношения с Троем. Нельзя обнаруживать слабость, тем более сейчас. Отпираю дверь кабинки и вдруг чувствую вонь – ржавый запах запекшейся крови. Черт. Выуживаю из сумки духи и щедро брызгаю “Мицуко” между ногами – на всякий случай – и внутрь сумочки. Трой и так уже чует кровь. Незачем давать ему оружие.

Кейт, ты с ума сошла, что ты делаешь?

Я на минуту присаживаюсь на унитаз. Сердце колотится. Что со мной случилось? Там, во дворце олигарха, с вагинальным вулканом имени Великовского. Я чувствую… что же я чувствую? Смесь страха и стыда. За то, что тело меня подвело, принесло на алтарь старения. За то, что я вдруг очутилась в первобытном мире животной беспомощности, том самом, о котором мы все взрослые годы стараемся забыть. Мое тело, некогда столь преданное, столь надежное. Страх и унижение. Пожалуйста, не подведи меня. Только не сейчас. Мне нужно, чтобы ты работало и дало работать мне.

Надо будет заново записаться к тому гинекологу и на этот раз действительно сходить. (Рой, пожалуйста, напомни мне про врача, о котором говорила Салли. Срочно!)

Проверяю телефон. Голосовое сообщение от Дональда (видать, плохо дело, Дональд никогда не звонит мне на мобильный), электронное письмо от Дебры (“Пристрели меня!”) и эсэмэска от Бена, на которую я быстро отвечаю прямо с унитаза.

Бен – Кейт

Заедь за мной

Кейт – Бену

Ты забыл, милый, я на работе. Нет такого слова – “заедь”. Если хочешь, чтобы я вечером забрала тебя от Сэма, попроси вежливо, чтобы твоя мать согласилась сесть в машину и заехать за тобой.

хх

Бен – Кейт

К

Кейт – Бену

Что еще за “К”? Это даже не слово.

Бен – Кейт

ОК

Кейт – Бену

У мамы очень трудный день и…

Удаляю. Поглощенному собой подростку не до материнских проблем. Ему нужно, чтобы мать была уравновешенной, сильной, улыбалась, готовила пасту и вела себя так, словно не ходит на работу, а существует исключительно для того, чтобы его ублажать. Не стоит тревожить его образом той жалкой развалины во дворце олигарха. При мысли о Бене и о том, на что мне приходится идти, чтобы обеспечить им с Эмили хорошую жизнь, и как я все умудрилась испортить, плотину наконец прорывает.

Нет. Извини. Вытри слезы. Хватит на сегодня телесных выделений.

Кейт – Бену

Я заеду за тобой к Сэму. Хорошего вечера!

Люблю тебя.

ххх

Перед тем как выйти из туалета, бросаю пакет с грязными вещами в мусор и засовываю лист орхидеи поглубже в корзину. Тщательно мою руки, аккуратно подкрашиваю губы и возвращаюсь на место.

Так, на чем я остановилась?

Ну и денек выдался.

Сперва я влегкую пообещала Эмили, что к завтрашнему дню напишу за нее сочинение по “Двенадцатой ночи”. Но тогда я была уверена, что у меня не будет других дел. Потом эта кровавая баня в русском дворце. Потом, когда я уже вернулась на место, пришлось вполголоса поговорить по телефону с Дональдом, который сообщил мне, что Барбара принялась фанатично убирать дом, совсем как раньше, когда еще была собой, только гораздо активнее.

– Доктор говорит, у пациентов с деменцией зачастую утрированно проявляются прежние черты характера. Барбара все прячет. Убрала куда-то мои зубы и отказывается говорить, где они. Что мне делать, Кейт, дорогая?

– Не знаю, Дональд. Может, поискать в кармане ее халата или пальто?

– Что-что? Не слышу. Пожалуйста, Кейт, милая, говори громче.

Не могу я говорить громче, потому что я на работе и все думают, что я общаюсь с клиентом, а не со стариком из Дербишира, жена которого похитила его вставную челюсть.