Сегодня на улице пасмурно и упруго.Ветер воет, как скрипки в концертах Шнитке.Наклоняясь друг к другу, дома ненавидят друг друга,Сыпет мелкий снежок, как в стеклянности той пирамидкиИз Гон-Конга — богатство волшебного детства —Впрочем, там он, конечно, был добрый, уютный и чинный,А сегодня — колючий и резкий — смешное наследствоМне досталось от мальчика-Луковки и Буратино.Только вдруг оказалось, что в этой секущей завесеЕсть заветная щель, сквозь которую можно обратноВ тот удавшийся мир, в этот поезд с пейзажика Гессе,Где все так же безоблачно, нежно, легко и понятно.Но как только открылось, что это и вправду возможно,В тот же миг это стало беспомощно и безответно —Пробираться вперед — иногда до отчаянья сложно,Но стремиться назад — это, кажется, вовсе запретно.Утешитель-огонь, так нестрашно пылавший когда-то,Так свободно и просто сжигавший пустые тревоги,Замерцал, как церковная свечечка в «таинстве брата»,Вспыхнул в самом конце сокровенной дороги.А ведь только Ему и открыты надежды и сроки,Облетающий лес и над полем плывущие птицы,Только Он и способен спасти, превратив одинокихВ нераздельных, а значит заставить пробитьсяСчастье, построить такое пространство,Где бы наши слова в замечательно-слаженном жестеСтали больше, чем нашими — огненный праздникшаманства,Превращающий тайное в явное страстного «вместе».Дело даже не в том, что в пощечинах хлесткого ветраБольше веры и прочности, больше покоя и смысла,Чем в учебнике Эккерсли, в обществе Фриды и ПедроПод тактичным присмотром любезного мистера Пристли,Просто вдруг для меня это облако вьюжного сора,Грязноватой крупы, бесновато кружащей над нами,Стало призрачно-ясным подобьем того омофора,Что блаженный Андрей на молитве увидел во храме;Просто вдруг этот вой, эти свисты, гуденья и стоныСтали странно созвучны безмолвью застывшей поляны,На которой святой в глубине сотворенной иконыОбнимает весь мир и целует ужасные раны.Так что хныкать — грешно, тосковать и печалиться —стыдно,Колкой вьюгой земля до последнего будет богата;Дева держит покров — и под сжатыми веками видно:Тихо падает снег, но совсем не такой, как когда-то.1984