Что значит мыслить философски

Анаксимандровские предикаты apeiron признавались всеми как обозначение arche и сохраняли свою значимость и после смены греческого понятия бога христианским. Но в то же время они ставили всю последующую мысль перед неразрешимыми проблемами осмысления отношения между ограниченным и безграничным, причем независимо от того, насколько содержательно постигалось понятие безграничного, т. е. бога как соответствующей первоосновы всего сущего. Согласно Анаксимандру, следует уяснить для себя только одно — apeiron как основа всех вещей сам не есть сущее (даже если оно не чувственного рода), хотя и присутствует во всем. Он есть нечто, что отлично, но не отделено от всего. Поскольку ограниченное, например, этот цветок, этот камень, эта капля воды, возникает и гибнет, мир же как универсум сущего с цветами, камнями и каплями воды остается постоянным, то в нем должен всегда присутствовать apeiron. Apeiron в известной степени является соответствующей бытию и познанию связью, которая дает возможность воспринимать многое в этом мире как единое и одновременно множественность единства отдельно сущего. Таким образом, этот цветок существует как единство многого, как лист, лепестки, стебель и другие его части.

2. ARCHE КАК СТАНОВЛЕНИЕ

Тот «мистический мрак», который еще закрывал от Анаксимандра становление в его отношении к arche, попытался рассеять с помощью отождествления arche и становления, единого и многого Гераклит.[17]Скорее пророчески, чем философски звучит его речь, когда он возвещает о logos как том принципе, согласно которому все происходит. Его тезис состоит в том, что все происходящее есть борьба противоположностей, и именно противоположностями созидается вечное единство. Согласие возникает не из подобия, а из различия, как и мужское составляет пару с женским, а не с себе подобным. Первое согласие произошло, как он утверждает, от соединения противоположного, а не подобного.[18] Следовательно, и весь мир Гераклит понимает как изменение, как переход противоположностей в процессе рождения и гибели: «Путь вверх и вниз, — учил он, — одно и то же».[19] Но что же такое arche? Гераклит посчитал бы неверным определять его как единое во множестве. Он склонен идти обратным путем — от единого к множеству, и не говорит, что из одного стало все, напротив, «из всего одно и из одного все».[20] Закон этого становления Гераклит и называет logos.

Отныне наступает переломный момент в наших поисках arche. Один из путей его определения — гераклитовский. Определяя arche как logos, он не просто использует другое название для того же самого факта, который у Анаксимандра обозначался как apeiron, другим для него является сам факт. Здесь сохранены критерии безначальности, неисчерпаемости, неуничтожимости, а также высказано то, что arche — всеохватывающая, господствующая над всем, божественная по своей природе сила. Новым здесь стало то, что эта сила понимается как перемена, изменение и становление. Анаксимандровское различие apeiron и существующих вещей, имеющих в нем причину своего становления, не означает, что становление исключено из arche, но в то же время гласит о том, что сам apeiron есть отрицание становления. Гераклит же прямо говорит о становлении как о первооснове всего сущего. Logos как arche для него не только причина становления, но и само становление.

Если принять это во внимание, то станет понятным, почему Гераклит утверждал, что война — отец всех вещей,[21] а огонь — это чувственный образ высшего единства. Война представляет собой божественный закон вечного изменения, которое питает все человеческие законы. Она — причина постоянной смены противоположностей в мире, даже чередования войны и мира, из-за которых свободные становятся рабами, а рабы — свободными:

Война — отец всех, царь всех: одних она объявляет богами, других — людьми, одних творит рабами, других — свободными.[22]

Неисчерпаемый, как и apeiron, logos все в себе скрывает и выводит на свет то одно, то другое. И тем не менее logos, сущность которого состоит в изменении, возникает, чтобы затем извести себя, подобно огню, от угля разгорающемуся и его же сжигающему. В постоянной обратимости единого и многого сам logos не может быть ничем постоянным. Если задаться вопросом, что здесь следует более точно понимать под logos, то мы укажем на него как на закономерность всего сущего, которая воспринята и высказана в слове. Logos есть слово, всеобщее, свойственное всему, что есть. Уже в первом фрагменте Гераклита говорится, что все люди причастны слову и все происходит согласно logos. Но там, где люди живут, ничего не зная об этой причастности, — как торжественно подчеркивается во втором фрагменте, — лишь в соответствии со своими собственными воззрениями, там они не следуют общему укладу, как велит им долг, довольствуются миром видимости и тем самым нарушают мировой порядок: