Что значит поцелуй?

Смирившись, Лука кивнул: да, время на исходе.

За знания о необычности своего дара они дорого заплатили еще в детстве. Открыв в себе могучую силу в нежном возрасте, ребенку крайне сложно осознать, к чему могут привести его шалости, а если учесть, что таких детей двое и дар у них совершенно уникальный, со своими необъяснимыми правилами — единый, но разделенный на двоих…

Ох, сколько же всего они натворили, пока не повзрослели достаточно, чтобы научиться рассуждать, делать выводы и осознанно экспериментировать, выявляя особенности и ограничения материнского наследства.

Близнецам не сразу удалось разобраться, что их дар сродни аптекарским весам. Да, своим колдовством они могли вмешаться в обычное течение жизни для совершения доброго или злого дела, но после просто обязаны были вернуть миру равновесие. Так, если один из них с помощью магии совершал что-то плохое, то второй непременно должен был в ответ совершить что-то хорошее, но уже без колдовства. И наоборот.

А еще они выяснили, что обратное деяние нельзя отложить на потом, с момента колдовства отдать «магический долг» нужно было не позднее тринадцатого часа, что в народе звался «ведьминым». Иначе мир сам возвращал равновесие, больно ударив по виновникам.

Вот так получилось и прошлым утром, когда одурманенные близнецы очнулись на постоялом дворе в какой-то глухомани, лишенные подлыми разбойниками всего своего нехитрого имущества. Это была законная расплата за колдовство Виолы, с помощью которого она помогла одной бедной женщине, а Лука, пока была возможность, постеснялся совершить ответное деяние, хотя удобный случай у него был — он мог расколотить горшечнику несколько кувшинов, и дело было бы сделано… но в дверях хозяйского дома стояла миловидная дочь мастера. У нее были такие красивые темные глаза и впечатляющая гру… э-э-э, шея, что Лука просто не смог сотворить необходимое зло, понадеявшись, что ему еще представится для этого другой шанс…

— Итого у нас получается три тысячи семьсот сорок шесть монет серебром. Если бы мне не пришлось бросаться деньгами, то было бы и больше.

Виола совсем по-мальчишечьи присвистнула — да они невероятно богаты! Страшно подумать, что им теперь придется совершить, чтобы вернуть такой «должок», а времени на это совсем ничего…

— И кому из нас предстоит расплачиваться? — Девушка посмотрела на брата, он задумчиво пожевал губы.

— Мм… Думаю, что тебе. Я много чего совершил за вечер.

Вздохнув, Виола перекатилась на сене и села, подтянув колени к груди и уткнувшись в них лбом. Возбуждение, подпитывавшее во время рискованной авантюры, прошло. Девушке очень хотелось спать, но нужно было встать и идти, искать какой-нибудь повод и достойную цель. Делать благие дела — как же это тяжело…

Они пошли вместе, рассудив, что так будет безопаснее. К тому же, пока Виола будет творить добро, Лука вполне сможет нанять карету, чтобы добраться до столицы с комфортом. Как им удалось узнать, их опекун дружен с императором, поэтому ра Веллады рассчитывали найти неуловимого маркиза Каларона при государевом дворе.

В предрассветный час Муштивенка не выглядела местом, где полно жаждущих быть облагодетельствованными. Никаких тебе сирых и убогих людишек, ютящихся под заборами, которым Виола могла бы просто дать денег, которых у нее теперь было много.

Близнецы без толку бродили по пустынным темным улицам.

— Может, пойдем в гостиницу? Там-то точно есть те, кто сейчас не спит.

— Не хотелось бы столкнуться со Шрамом и его приятелем.

— А мы пойдем в другую, как ее… «Лебединый клин». Думаю, с тамошними ценами у них все постояльцы несчастные.

— Предлагаешь скопом оплатить их счета? — В отчаянии Виола могла пойти даже на такое безрассудство.

— Вот еще! — Лука был готов грудью встать на защиту обретенного богатства. — Присмотришься — может, там кого ужином отравили.

При воспоминании о еде животы у близнецов завели голодную песню — колбасу дядьки Онкаля юные путешественники съели еще до того, как пошли в амбар Жульма.

— Заодно купишь нам еды в дорогу.

— Это которой кого-то отравили? — Брат и сестра прыснули тихим смехом.

— А может, это именно то доброе дело! — И они уже громко расхохотались под тявканье потревоженной собаки, которая еще долго жаловалась на них окрестным товаркам, подхватившим ее лай.

Перед входом в «Лебединый клин» близнецы разделились: Лука пошел договариваться насчет кареты, а Виола вошла в холл гостиницы.

Служащий за конторкой при входе сладко спал. Виола тенью проскользнула мимо него.

Пусто. Никого. Ей просто отчаянно не везло.

Она прошлась по коридору первого этажа. Здесь было четыре номера, за дверями которых царила тишина, даже храпа не было слышно.

«Может, там и нет никого… Стоит поискать буфетный зал», — подумала Виола, но внезапно услышала голоса. В конце коридора была еще одна дверь, которую она сразу не заметила. И эта дверь оказалась приоткрытой.

Девушка заглянула в щелку. Вид постояльцев поразил ее: «И здешняя служанка еще от нас нос воротила? Хм…»