Что значит поцелуй?

При виде того, как матушка в предвкушении бала закатывает глаза и расплывается в улыбке, маркиз почувствовал, как пол уходит у него из-под ног.

— Что вы сделали?!! Нет, вернее — как вы это сделали?! Вы не могли пригласить их наобум! Откуда вы узнали, когда я вернусь?!

Матушка разгневанного маркиза довольно ухмыльнулась — ждать от нее откровенности не стоило. Вдовствующая маркиза сделала рукой знак следовать за ней и направилась к центральной лестнице.

«Лучше бы я отправился в Алтувет…» — в отчаянии подумал маркиз Каларон. Теперь месяц в рабском ошейнике выглядел куда более привлекательным, чем ближайшие недели в родовом гнезде. Из рабства удалось сбежать, а вот куда деться от будущей жены — тот еще вопрос…

Есть от чего впасть в уныние.

«Любящий» сын послушался мать и пошел быстрым шагом… в противоположную от нее сторону.

— Тсс! — донеслось до слуха маркиза из темного алькова. — Ваше сиятельство, сюда!

Андэр узнал голос дворецкого. Подтвердив догадку, верный слуга на секунду показался из густой тени, которую создавала большая статуя обнаженной девы, прикрывавшая собой довольно глубокую нишу со стрельчатой аркой.

Маркиз украдкой огляделся и поспешил присоединиться к дворецкому в укромном уголке.

— Джурс!

— Вы дома, ваше сиятельство, какая радость!

— Смотря для кого, — под нос себе пробормотал маркиз и добавил чуть погромче: — Что здесь, к проклятым демонам, происходит?

Дворецкий чуть не заплакал:

— Ее сиятельство явились третьего дня и слушать ничего не стали… Слуг привезли аж три десятка!

— Та-ак! — зловеще протянул маркиз Каларон. Тучи над его головой сгущались, уж слишком грандиозными выглядели приготовления. Обычно маменька предпочитала тратить деньги на драгоценности и гардероб, а не на наем прислуги. — Что дальше?

— Она заняла покои маркизы!

Андэр прикрыл глаза: жить по соседству с деятельной матерью, отделенной от него всего лишь дверью, на которой и замка-то нет?..

— А еще она избавилась от вашей коллекции редкостей!

— Что?! — взревел маркиз, позабыв о необходимости соблюдать конспирацию.

— Умоляю, ваше сиятельство, тише! — зашипел дворецкий. — Она привезла с собой секретаря — жуткую девицу, везде сующую свой длинный нос!

Маркиз почувствовал, что у него дергается глаз, а еще внезапно разнылись зубы.

Обожаемый заботливой маменькой сын почувствовал желание напиться в хлам.

Верный Джурс как почувствовал отчаянный порыв хозяина:

— И все крепкие напитки ее сиятельство конфисковали, а винный погреб опечатали!

Его сиятельство от бессилия застонал и пару раз стукнулся затылком о стену — умных мыслей о том, куда бежать или что делать несчастному и обездоленному хозяину большого поместья, превращенного в арену для пыток, в голову не пришло. Он слишком устал, чтобы придумать, как выкрутиться.

Но это пройдет. Ему просто нужно выспаться, если во всем доме еще остался уголок, в котором маменька не станет его искать. И если следующая новость не добьет его окончательно…

— А еще…

— Джурс, умоляю, заткнись!.. — Маркиз почувствовал, что он на грани, за которой может не удержать свою силу. Маг его уровня в невменяемом состоянии способен сотворить многое, а учитывая, что его стихией был огонь…

Хотя, может, спалить здесь все дотла не такой уж плохой способ избежать женитьбы? А дом он себе потом отстроит. Без окон и с замурованной дверью, чтоб уж наверняка…

— Джурс, у меня к тебе дело. Где твоя комната? Я собираюсь как следует выспаться.

— Но, ваше сия…

— Не зли меня…

— Извините!

Покинув альков, гонимые жертвы произвола маркизы крадучись направились в крыло для прислуги.

Появившийся в родном доме около полудня маркиз без помех смог проспать почти до самого вечера. Накануне ужина Андэр очнулся ото сна и с первой же секунды пробуждения принялся прикидывать, как выбраться из расставленной родительницей западни. К счастью, его пока не обнаружили. Полученной возможностью следовало распорядиться самым мудрым образом.

«Дружище, — вскоре писал Андэр, от нетерпения оставляя чернильные кляксы на бумаге (что, по его расчету, могло только добавить драматизма посланию), — умоляю, скорее выручи меня! Я согласен выполнить любое твое поручение, лишь бы оно было вдали от Геврата. Готов даже отправиться с посольством к мифическим ледяным дикарям, если на то будет твоя воля! В этом случае обязуюсь исследовать Северный океан самым тщательным образом и не сходить с корабля до тех пор, пока не докажу или не опровергну легенду об их существовании».

Перечислив еще с десяток самых сложных, но для него самого увлекательных, а самое главное — географически удаленных миссий, за которые он согласен взяться, маркиз отложил перо.

Послание к единственному человеку, которого побоится ослушаться маменька, получилось довольно пространным. Многочисленным помаркам и торопливо-небрежному почерку для максимальной убедительности не хватало разве что следов от слез. Подумав, Андэр в конце концов решил, что это будет лишним. Друг и без того поймет его отчаяние. Да и не поверит император в слезы Андэра — не в характере маркиза Каларона бессильно ронять их.