Что знает рыба

Почти так же говорили и о странствующем голубе. Но мы знаем, чем это обернулось[645]. Господин Шепстоун не смог принять во внимание две тенденции, которые были уже достаточно очевидны в его время. Первая – стабильный рост численности людей на Земле. При прочих равных условиях этот рост выливается в больший объем потребления. Даже если бы потребление рыбы на душу населения осталось неизменным, в наши дни съедалось бы примерно втрое больше рыбы просто потому, что человеческое население Земли со времен издания книги утроилось.

Сегодня потребление рыбы резко выросло у двух самых многочисленных наций. Среднестатистический гражданин Китая ест в пять раз больше рыбы, чем в 1961 году, а среднестатистический индиец – вдвое больше. За полвека численность этих наций также возросла более чем вдвое. По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, в среднем один человек в 2009 году потреблял 18,4 килограмма рыбы, почти вдвое больше, чем в 1960-е годы[646]. В Соединенных Штатах Америки потребление рыбы на душу населения осталось довольно постоянным[647], но все равно стоит говорить о значительном приросте, потому что стало больше самих американцев. Также мы скармливаем больше рыбы другим животным, которых едим сами.

Любое представление о том, что это увеличение потребления могло бы отражать рост численности популяций рыб – это иллюзия. Истинное положение дел прямо противоположно ей. Численность рыб во всем мире снижается[648], и количество исчерпанных рыболовецких угодий устойчиво росло с 1950 года[649].

Это ли не парадокс? Как люди могут есть все больше и больше рыбы, когда популяции рыб сокращаются? «Любой, кто думает, что возможен безграничный рост в статичной, ограниченной среде обитания [вроде океанов], – либо безумец, либо экономист»[650], – язвительно замечает британский биолог и телеведущий сэр Дэвид Аттенборо. И здесь мы подходим ко второй тенденции, отсутствующей в расчетах Шепстоуна, – к устойчивому прогрессу технологий. Он полностью преобразовал коммерческое рыболовство. Сегодняшние суда могут отслеживать косяки рыбы с помощью сонара, спутниковой навигации (или GPS), датчиков глубины и подробных карт океанского дна. Некоторые задействуют наблюдательные самолеты, другие используют вертолеты. В море забрасываются сети из прочных и легких синтетических волокон, длиной в несколько километров. Кошельковые неводы длиной в 16 километров и глубиной 230 метров окружают косяки сардин, сельдей и тунцов у поверхности воды. Затем сеть стягивается в нижней части (образуя кошелек), чтобы ее можно было поднять на борт. При ярусном лове рыбы ярусы с 2500 или больше наживленными вручную крючками (некоторые из них тянутся более чем на 100 километров) взвешены в толще воды на разной глубине под поверхностью или могут быть снабжены грузилами и лежать на дне на глубине 0,8 километра[651]. Огромные лебедки вытягивают улов на палубу.

Самый разрушительный и неразборчивый изо всех методов ловли рыбы – донное траление. Траулер напоминает газонокосилку, снабженную большой сетью с грузами, чтобы захватывать все, что она срезала. Эти сети, оснащенные тяжелыми металлическими роликами, волочатся по морскому дну на глубинах 0,8–1,6 километра, сгребая все на своем пути без разбора. Насчитывающие сотню лет кораллы, в том числе горгонарии, а также губки, создающие жизненно важную среду для нереста рыб, получают серьезные повреждения или разрушаются за один проход трала. Рыбы всех возрастов и размеров, а вдобавок к ним водоросли, анемоны, морские звезды и крабы, оказываются пойманными или гибнут[652]. Знаменитый американский океанограф и лауреат премии TED Prize[653] Сильвия Эрл уподобила траление «использованию бульдозера для ловли колибри»[654].

Сами по себе рыболовецкие суда – уже не столько суда, сколько морские фабрики, оснащенные холодильным оборудованием и консервными линиями для сохранения улова. Когда количество груза достигает предела, они могут передавать улов приемно-транспортным судам, избегая бесполезной траты времени на возвращение в порт. Они остаются в море несколько недель или даже месяцев подряд[655]. И великое множество этих судов-фабрик – более 23 000, весом по 100 тонн или больше – бороздит воды океанов мира[656].

Коммерческий лов рыбы в современную эпоху напоминает ловлю яблок в тазу с водой, только уже руками, а не ртом. У рыб нет шансов. Сегодня то, сколько мы берем, уже ограничивается не тем, сколько мы можем взять сейчас, а тем, сколько останется, чтобы взять потом.

Выращенные