Чтоб полюбить сильней...

Живу я в лесу. Часто у меня находят приют животные. То сорочонка принесешь подбитого, то журавля, а то и зайчонка. Жил у меня и косуленок Ванька. Всем находилось место, и каждый получал свою долю ласки. Только лисы у меня еще не было. А завести ее очень хотелось. И вот, словно подслушав мои мысли, однажды ко мне на квартиру принесли лису. Поймали ее жестокие люди несмышленым лисенком. Несколько месяцев она прожила в городской квартире, а потом оказалась не нужна.

Машка, так звали рыжую плутовку, имела веселый и беспокойный нрав. В квартире не было ни одного укромного местечка, которое бы она не исследовала. Юркая и проворная, она успевала всюду: забиралась на письменный стол, со стола на полку с книгами, с полки на кровать, в кухонный шкаф. Ела она почти все, но особенно любила сладкое. Намажешь маслом кусочек хлеба, посыпешь его сахаром — Машка от удовольствия глаза закроет.

Как ни хороша городская квартира, лиске нужен был лес. Туда-то я и решил ее отправить. «Отвезу, — думаю, — Машку на один из кордонов, там она скорее привыкнет, а если и убежит в лес, то обязательно найдет своих сородичей».

На следующее утро посадил я ее в рюкзак и повез на самый дальний кордон, что находится у озера Сириккуль. Чтобы Машке было легче дышать, завязал я рюкзак не полностью, а оставил небольшое отверстие для вентиляции, но так, чтобы она не могла вылезти. Пока шли до автобусной остановки, Машка беспрерывно билась. Уже садясь в автобус, заметил, что брезент рюкзака сильно нагрелся и Машка чувствует себя в нем прескверно. Не успел я развязать рюкзак, как Машка, к всеобщему удивлению пассажиров, сначала высунула свою острую мордочку, а затем и голову и часто-часто задышала, широко раскрыв рот и свесив розовый язычок — совсем как собака. Тогда завязал я мешок у ее горла так, как это делают, когда перевозят котят. Скоро она успокоилась, и мы без всяких приключений добрались до кордона.

На кордоне я рассказал историю появления у меня Машки и попросил отнестись к ней поласковее.

Выпущенная на пол из рюкзака, она прежде всего познакомилась с квартирой, в которой ей предстояло временно жить.

Ночь Машка провела спокойно, если не считать, что растащила по всему полу вату, сложенную хозяйкой в пустом углу, да перемешала ее с золой из русской печи.

Поведение Машки явно не понравилось ее новой хозяйке. Пришлось мне ее пристраивать в другое место. К моему счастью, наблюдатель оленьего кордона и его ребятишки попросили передать Машку им.

Утром, забрав с собой свой старый рюкзак, я зашел к Машке. И не успел я закрыть за собой дверь, как она с хриплым лаем накинулась на меня и начала рвать мои сапоги и ненавистный ей рюкзак. В Машку словно вселился бес. Тявкая и скаля белые, как сахар, зубы, Машка яростно нападала на меня и так стремительно отскакивала обратно, что я едва успевал обороняться. Все попытки поймать ее и посадить в рюкзак неизменно кончались провалом. Быстрая и ловкая, она беспрерывно крутилась вокруг меня и даже успела несколько раз тяпнуть до крови за руку. На помощь ко мне пришли Владимир Иванович со своим сыном Мишей. Но и втроем мы долго не могли справиться с расходившейся лисой. Миша, не на шутку испугавшись ее яростных атак, забрался на печь и сидел там до конца схватки.

Что мы только не делали, чтобы поймать Машку! И убрали рюкзак, пытались накрыть ее обрывками старой сети, старались загнать в угол и поймать ее в рыбий сачок — все напрасно.

Наконец, обессиленная от борьбы, Машка заскочила в раскрытую дверку очага и скрылась в его глубине. И я и мой добровольный помощник обрадовались. «Теперь-то ты от нас не уйдешь», — думали мы. Но каково же было наше удивление, когда, заглянув в очаг, Машки мы там не обнаружили. Опасаясь дальнейшего преследования, хитрая лиса залезла в дымоход и спокойно разгуливала по нему вокруг печи, изредка чихая и кашляя, отчего из очага вылетали клубы золы и сажи.

Никакие увещевания и призывы к совести Машки с нашей стороны не могли обмануть бдительность лисы, и она ни за что не хотела покидать свое убежище. Пришлось разбирать дымоход и шуровать палкой в черной зияющей дыре.

Лишь спустя полчаса Машка сдалась и была водворена в большой крапивный мешок. Не глядя друг на друга, мы с Владимиром Ивановичем облегченно вздохнули. Квартира напоминала поле битвы. Всюду были разбросаны куски ваты, кирпичи, растоптана известка. Картину дополняли повисшие в воздухе столбы зольной пыли и клочья сажи.

Ни я, ни Владимир Иванович не захотели ехать верхом. Кто знает, как в дороге поведет себя Машка.

На Ишкульском кордоне, где мы временно оставляли Машку, она вела себя на удивление спокойно, ела все, давала себя гладить и когда за ней приехали с оленьего кордона, дала себя поймать и как ни в чем не бывало доехала до своего нового жилья.

На этом приключения лисы не кончились.

Обрадованные редкой удачей, сыновья наблюдателя оленьего кордона Миша и Володя наперебой угощали гостью разными лакомствами. Первое время и здесь Машка зарекомендовала себя с хорошей стороны и, обследовав все закоулки в доме, пристроилась отдыхать на диване.