Чтобы мир знал и помнил. Сборник статей и рецензий

Биллингтон рассматривает несколько неоевразийских доктрин – научно-фантастических, псевдонаучных, левых (умеренных и утонченных) и правых (крайне агрессивных). Он анализирует доктрины наиболее влиятельных неоевразийцев, начиная с научно-фантастической теории этногенеза и пассионарности Л. Н. Гумилева, которая в последние годы существования СССР будоражила воображение людей, далеких от профессионального обществоведения, и которая, по словам Биллингтона, не более чем националистический миф, ничего не требующий и все обещающий. Более серьезными кажутся Биллингтону В. Л. Цымбурский (создатель концепции «Земля за Великим Лимитрофом» – цивилизация и ее геополитика; автор идеи «Остров Россия», окруженный морем великого лимитрофа (различные страны от Финляндии до Кореи), отделяющим Россию от европейских и азиатских цивилизаций) и А. С. Панарин (1940–2003), директор Центра социально-философских исследований Института философии РАН.

Утонченный «евразиец» Панарин считает Россию не просто страной-нацией, а цивилизацией: «Наряду с западной цивилизацией принято говорить о мусульманской, индо-буддийской, конфуцианско-буддийской (китайской) и других. И только наше отличие от Запада подается как изгойский знак отверженности и отсталости, исторической незадачливости и культурной несостоятельности». Он критикует вестернизаторов постсоветской России, подчеркивая губительное влияние идеологии так называемого открытого общества на развитие России: «Наши западники обречены презирать Россию, ибо, отказывая ей в специфической цивилизационной идентичности, они прилагают к ней западный эталон и винят за несоответствие этому эталону». Путь спасения страны он видит в противостоянии разрушительной идеологии западного потребительского общества, в сохранении самобытности российской цивилизации, великие нравственно-религиозные и культурные традиции которой и выстраданный опыт модернизации дают ей особое моральное право предложить постидустриальному человечеству альтернативную модель гуманистического жизнеустройства. По мнению Панарина, только авторитарная монологическая власть сможет обеспечить мирное диалогическое сосуществование в России-Евразии разных народов, культур и вероисповеданий (в основном православия и ислама). Православие и ислам, согласно Панарину, совместимые религии, поскольку обе предъявляют высокие этические требования к человеку и лишены протестантско-католического индивидуализма. Выступая единым фронтом, православие-ислам могут спасти человечество от соблазнов индивидуализма, нигилизма и секуляризма. Мало того, демонстрируя миру лучшую модель сосуществования, вместе они могут способствовать культурной реинтеграции бывших советских республик и духовному сближению с другими цивилизациями Азии – Индией, Ираном и Китаем.

Биллингтон считает, что само по себе неоевразийство – значимое явление в российской жизни. Для многих русских, утративших надежду на ответную любовь Запада, оно оказывается своего рода утешением. В нем видят не столько завязывание новых любовных отношений с Азией, сколь желанную возможность упрятаться в свою скорлупу перед лицом бесконечных хаотических перемен. В свою очередь и неоевразийство испытывает благоприятное влияние молодого поколения русских, которые относятся к азиатским меньшинствам с неизвестной прежде толерантностью и без покровительственной снисходительности. Более того, в мягких и наиболее философских размышлениях неоевразийцев Биллингтон видит много сходства с первыми евразийцами и прежде всего – открытость другим культурам.

Но, к сожалению, отмечает исследователь, наибольшей популярностью в России пользуются крайне агрессивные евразийцы, такие как А. Г. Дугин. Бывший член пресловутой «Памяти», бывший сопредседатель национал-большевистской партии, бывший лидер политической партии «Евразия», нынешний председатель Международного евразийского движения и руководитель Центра геополитических экспертиз, Дугин видит Россию «Сверхроссией» и отводит ей ключевую позицию в создании могучего авторитарного евразийского геополитического блока, который сплотит цивилизации, живущие традиционными ценностями (индусскую, исламскую, славянскую, китайскую и т. д.), и всегда сумеет отразить нависшую над миром угрозу американизации. Готовиться к великому предводительству русские должны уже сегодня, начав изучать великих немецких геополитиков с той тщательностью, с какой некогда штудировали немецких философов. Сам Дугин, несомненно, прилежно читал немецкого геополитика К. Хаусхофера, придавшего геополитике тот вид, в каком она стала частью официальной доктрины Третьего рейха (необходимость расширять жизненное пространство германской нации). Евразийская версия Дугина, как замечает Биллингтон, имеет разительное сходство с нацистской.