Чтобы помнить

О свободных прогулках и речи быть не могло, всегда группами, под конвоем, как и о возвращении домой — несбыточное желание, особо скучающих по дому. У каждого были свои судьбы… жизни, из которых их насильственно выдернули. Бывшие богачи верили, что в Димфире их обязательно выкупят родные, другие просто надеялись, что хозяин попадется лучше мастера. Девочки пытались не унывать, им хотелось во что-то верить. Лишь одна я не видела радужных красок в своем будущем. Планета уничтожена, родных не осталось, все погибли при атаке, а соотечественники такие же рабы, как и я. Я не знаю, как именно все тогда произошло, запертая в своей каюте, пропустила атаку захватчиков. Не могла выйти из каюты без разрешения, наказанная за какую-ту глупость, которую уже и не помню, только почувствовала вибрацию, слышала крики, удары, а после увидела нападающих. Могучие станы, одетые в стальную броню, с хвостами-мечами. Хищные лица, красная кожа, черные волосы. Они были мало похожи на нас, хоть и одного вида, но слишком уж отличались. Если все в содружестве были косвенно похожи, люди, кроксы, лероксы, марсиане и другие многочисленные расы, и отличались только цветом кожи, глаз, волос, то эта неизвестная мне раса — нет, скорее схожие с животными. Воины были как на подбор. Не отличишь одного от другого. Лица скрыты, только глаза — лазеры, метают молнии похоти. Меня окатило ледяной водой от этих взглядов, я пыталась даже укрыться, дернулась в попытке спрятаться в каюте, хоть и знала, что это бесполезно — попросту негде там прятаться и мои попытки были смешны. Меня выволокли за шкирку, как нашкодившее животное, и отвели в общую столовую — где уже осматривали свою добычу.

Как ни пыталась искать взглядом родных из немногочисленных выживших, ни кого не увидела. Глубоко в душе хотелось верить, что кто-то выжил, но там же и радовалась, что нет, не желая такой судьбы никому из родных. Частенько желала погибнуть вместе с семьей, чтобы не приходилось бороться с собой каждый день, отстаивая свою сущность у безысходности.

Когда я увидела Аякса впервые, он больше всего меня испугал, будучи выше остальных на голову. Он возвышался горой над своими соплеменниками. Огромный, бородатый, с длинными волосами, без маски, скрывающей лицо, он внушал ужас. Не скажу, что я знала все расы Седьмого круга, но эти мужчины выглядели чужеродными в нашей галактике. И я была права. Сориус находился за пределами Седьмого круга, а их родная планета, названия которой никто из рабов не знал, так вообще не пойми где. С одной стороны это было хорошо, ведь эти мужчины с легкостью могли объявить войну Седьмому кругу, чего никто из нас не хотел, а с другой — то чем они занимались — было еще хуже. Тайком проникать на планеты, уничтожать корабли, владеть рабами — это было ужасным.

Раньше для нашей расы врагами были лероксы, многие их ненавидели, эта ненависть длилась слишком долго, впитываясь в нашу кожу, но увидь я лерокса сейчас, не отреагировала бы как прежде — шипеним, раздражением и лютой ненавистью, направленной на определенную расу. Нет. Сейчас я ненавидела эту планету-колонию и всех, кто ею управлял. Вот кто не отпускал моих мыслей, а эта ненависть давала мне силы жить, не смотря на боль и голод. От приевшейся похлебки хотелось опорожняться, и желательно на Аякса, которого я презирала всем своим существом.

* * *

Сотня приемов пищи… целая сотня… вечная сотня однотипных, так называемых дней, сменяющихся один за другим, унижения и страданий, прежде чем начало ухудшаться зрение. Линзы не справлялись, возможно, из-за холода или плохого за ними присмотра, но они повредились. Я помню момент, когда это случилось.

Был обычный день, как и многие другие. Я сидела, потупившись, перед Аяксом и смотрела на свои ноги, а он вычитывал меня за плохое поведение в столовой. Но разве я виновата, что меня стошнило? Одна и та же еда каждый день, организм не мог уже ее принимать. Никто не заботился о разнообразии пищи для рабов. Сами наверняка деликатесы едят. Но о чем это я? Мы — низшие существа. Ничтожества. Странно, что нас вообще кормили, хотя ту похлебку, что нам давали сложно вообще назвать едой. Удивительно, как никто не бросался в голодный обморок во время самых простых физических нагрузок, коими мы занимались каждый день, видимо, чтобы не сидеть без дела, а может, чтобы хватало силы на постельные игры, которые многие мастера так любили.

— Эм, за подобную мерзость хозяин может посадить тебя в яму с отходами, где раба могут держать от недели до месяца, — я не впечатлилась, не смотря на его зловещий тон.

У нас на Кроксе все отходы утилизировались, поэтому что такое эта яма не представляла. Видимо Аякс это понял, потому что начал более подробно объяснять, для полного устрашения.