Чтобы царствовал один в мире Черный Властелин

Несмотря на предыдущую бессонную ночь, уснуть не получалось. Аня слышала, как о чем-то разговаривают Вася и Слава, раздраженно, на повышенных тонах, но не могла разобрать ни слова. Наконец все стихло, и тишину нарушали лишь обычные звуки ночи: плеск волн, шелест листьев, мерный стрекот кузнечиков.

О чем бы она ни подумала, мысли все равно сворачивали либо к Васе и Славе, либо к глобальному «что делать?» Наконец Аня задремала. Всю ночь ей снились жуткие непристойности вперемежку с героическими сюжетами, которые всегда заканчивались одинаково: ей отрубали голову на рыночной площади Эграна.

Под утро в сон зачем-то заявилась бабушка Матрена Евграфовна в лиловом шелковом платье по моде середины прошлого века.

— Анька, — сказала она, затягиваясь пахитоской, — учти, жизнь — как детская рубашка. Короткая и вся в говне. Поэтому надо ценить то, что выпадает. В старости пожалеешь о каждом, с кем не… кому отказала. Вот увидишь.

— Не пожалею! — обиделась Аня. — Можно подумать, ты спала со всеми подряд.

— Конечно, нет, — усмехнулась бабушка. — В том-то и дело. Но в девяносто лет все выглядит иначе, уж поверь.

— Зачем? Я все равно не доживу. И прекрати курить эту дрянь, воняет какой-то тухлятиной.

Бабушка улыбнулась, мудро и загадочно, потушила пахитоску и растаяла в воздухе.

Аня открыла глаза. Спереди ее шалаш был открыт, и она могла видеть, как за озером разгорается рассвет. От воды тянуло сыростью, и Аня плотнее завернулась в одеяло. Запах из сна так и не исчез. Приподнявшись осторожно, чтобы не развалить свое хлипкое логово, она увидела на «пороге» букет странных белых цветов, которые душно пахли болотом.

Первая мысль была о Васе, но… и Слава тоже мог подумать, что добьется своего не мытьем, так катаньем. Да и водяного не стоило списывать со счетов — вдруг это такое извинение за ночную грубость. Как мило — цветочки. Конфеток бы еще.

Выбравшись из шалаша, Аня поежилась от холода. Трава густо серебрилась росой. Над озером стлался туман, похожий на сливочное мороженое. Она подошла к воде и нагнулась с опаской, словно бородатая пиявка могла выскочить, как пингвин, и вцепиться в лицо.

После умывания стало еще холоднее, даже шерстяная накидка не спасала. Можно было вернуться в шалаш и ежиться в одеяле. Или развести костер. Аня поворошила золу палкой, надеясь найти хоть один тлеющий уголек, но, похоже, водяной кострище залил.

Из палатки, похожей на шляпку подосиновика, доносился заливистый храп, аж полотнище дрожало. Ясно, эта ворона нам не оборона. Пойти и постучать водяному в вентиляционную трубу? Неловко, наверняка спит еще. Сколько времени, интересно?

Словно в ответ, из кустов послышался шорох — Вася возвращался на берег в драконьем обличье. Значит, седьмой час.

Аня вытащила из шалаша пенку и устроилась у воды, закутавшись в одеяло.

— Привет, — сказал Вася, неуклюже сев рядом. — Замерзла?

— Да. Костер бы запалить, чаю попить.

— Помочь?

— Так нечем. Тут даже кремня нет. Или водяного будить, или палочкой.

Вася посмотрел на нее сначала с недоумением. Потом с удивлением. Потом так, как будто что-то понял. По драконьей морде пробежала ехидная усмешка, и он на секунду стал похож на бабушку Матрену Евграфовну.

— Дрова принеси, — коротко приказал он. — Вон там лежат, под навесом.

— Дрова? — удивилась Аня. — Может, хворост лучше? Дрова-то сырые наверняка.

— Еще раз — и по слогам: дро-ва.

— Ну… как знаешь, — Аня пожала плечами и принесла охапку наколотых полешек.

Сложив их шалашиком, Вася выдохнул язык пламени, и через мгновение костер пылал так, что только успевай подбрасывать.

— Твою мать… — процедила сквозь зубы Аня. — А вчера ты не мог этого сделать?

— А ты не могла меня попросить о помощи? Я решил, что тебе просто захотелось в очередной раз продемонстрировать, какая ты крутая. Я даже кремень тебе не дал бы, но подумал, что палочками будешь долго возиться. Очень есть хотелось.

— Извини, я просто забыла, что ты огнедышащий. Честное слово.

— Я понял, — кивнул Вася. — Но только сейчас. Когда ты на полном серьезе выбирала между палочками и необходимостью будить домового. Сиди грейся, я чай приготовлю. А завтрак пусть потом водяной стряпает, это его вотчина.

В кустах оказался замаскированный сарайчик с кодовым замком. Вася достал котелок, мешочек с травами и кружки.

— Кстати, тут и спички есть, — сказал он. — Это чтобы водяному в трубу не стучать. Код сто один.

Вскоре они уже сидели с кружками чая и смотрели, как играет рыба, выпрыгивая из воды за мошкарой.

— У нас так и не было времени поговорить…

— А надо? — Аня уткнулась в кружку.

— Не знаю. Ты сказала, что утром тебя уже не будет и я тебя больше не увижу. Но…

— Но что-то пошло не так.

— Да. И теперь как-то все… двусмысленно. Ты не находишь?

Аня покосилась на него и тут же отвела глаза.

— Как только я подумаю, что не прочь продолжить, ты превращаешься в зеленого ящера. Реально крышу сносит.

— Да, — горько усмехнулся Вася. — Если меня поцеловать, я не стану прекрасным принцем. И шкурки у меня нет, чтобы спалить в печке.

— У вас тоже есть такие сказки? — удивилась Аня.