Чтобы царствовал один в мире Черный Властелин

— Не за что, — Аня убрала руку и вдруг замерла: — Подожди, ты хочешь сказать, что?.. Ну понятно. Что я могла и другое решение принять. Пальцем вниз. По себе судишь? Фу, блин.

— То есть это была просто игра? Показать свою власть?

— Да, это было глупо, — согласилась Аня. — Но просить прощения не буду. У тебя все?

Слава молчал, продолжая обнимать ее колени. Потом он встал, и Аня тоже поднялась — ей не хотелось смотреть на него снизу вверх.

— Ань, я правда не знаю… — сказал он тихо. — Ладно, открытым текстом. Я тебя хочу. Просто хочу. Очень сильно. Все время. Меня это злит страшно, и на тебя злюсь, и на себя. Но ничего не могу с собой поделать. Никогда со мной ничего похожего не было. Не одна — так другая, без разницы. А теперь…

— Где-то я тебя могу понять, — кивнула Аня. — Зависимость — это зло. Привязанность

— совсем другое. Извини, но…

Недослушав, Слава притянул ее к себе. Его язык с силой раздвинул ее губы, скользнул внутрь. Тряхнув головой, Аня резко высвободилась.

— Да я вам что, сука течная? — возмущенно спросила она.

— Вот только не надо этого, — скривился Слава. — Я не такая, я жду трамвая, меня заставлял гадкий тайный властелин. Прямо девочка-ромашка, что ты, что ты.

— Кажется, я тебе днем уже все сказала. И тоже открытым текстом.

— Но я ведь могу и по-другому. Без ролевых игр…

Его руки вдруг оказались под ее рубашкой — действительно по-другому. Не с нарочитой грубостью, к которой она привыкла за месяц. Так гладят пушистую кошку

— наслаждаясь прикосновениями к нежному меху, а кошка при этом мурчит, зажмурившись от удовольствия. Грудь легла в ладони, как спелые яблоки, пальцы ласкали соски, и каждая клеточка отзывалась на эти прикосновения, словно просила: «еще, еще!».

Приподняв рубашку, Слава тонко очертил языком окружность вокруг соска, который мгновенно сжался в предвкушении чего-то волшебного, запретного, опасного. Окружность превратилась в спираль, побежала по коже, все расширяясь. Аня почувствовала, как слабеет ее сопротивление, словно сила уходит из ладоней, упирающихся в Славины плечи.

А потом его пальцы очутились на ее шее, скользнули выше, перебирая пряди волос на затылке, снова спустились, легко, почти невесомо касаясь мочек ушей, запылавших горячечным жаром. Из-за деревьев выкатилась луна, и Аня увидела, как блестят его глаза — так близко!

Большими пальцами он медленно провел по ее горлу, от ямочки у ключиц до подбородка, и она невольно запрокинула голову. Прикосновение губ на этот раз было совсем другим — настойчивым, но мягким, неторопливым. Сердце бешено колотилось, в горле пересохло, словно вся влага из него ушла в противоположном направлении — в другую часть тела. Аня даже не заметила, что отвечает на поцелуи, сначала как будто нехотя, потом все с большим и большим желанием…

— Ну что, так лучше? — шепнул Слава, и наваждение мгновенно испарилось.

— Нет! — отрезала Аня. — Хватит!

— Ясно… — сказал он, помолчав, и вдруг схватил ее за плечи, глядя прямо в глаза: — Я бы понял, если б у вас была любовь-морковь. Но ты всего сутки назад его первый раз увидела красавчиком, а не жирной ящерицей. Какие там могут быть чувства? Я же видел сейчас, тебе нравилось вот так. Ты же хотела — скажешь, нет? Если ты можешь без любви или какой-то там привязанности, что тебе мешает с нами обоими, а?

— С вами обоими… — пытаясь выровнять дыхание, повторила Аня. — Интересно, как? Сразу с обоими или по очереди? А если по очереди — жребий бросите, кому первому? Или все-таки мне выбирать?

— Да какая разница? — Слава продолжал сжимать ее плечи, все сильнее. — Как захочешь.

— Ага, понятно, — кивнула Аня, словно соглашаясь, и Слава с надеждой прижал ее к себе. — То есть вы это уже обсудили, согласовали?

— Нет, но… — его губы жадно скользнули по шее, в вырез рубашки.

— Все, Слава, закончили, — сказала Аня, оттолкнув его. — Лучше уйди, пока не пожалел, что на свет родился.

Несколько секунд он стоял неподвижно, словно надеясь, что это шутка. Потом сплюнул, сказал пару не самых цензурных слов, развернулся и пошел к костру. Аня почувствовала, что ее не держат ноги, и поспешила сесть, едва не промахнувшись мимо пня.

— Да чтоб тебя разорвало, — пробормотала она, прижав руку к низу живота, отозвавшемуся тянущей болью. — Вчера приперся в самый неподходящий момент, сегодня… Господи, и как только мужики это переносят, когда их бабы вот так динамят?

Аня глубоко дышала, опустив голову между коленями, и пыталась думать о чем- нибудь скучном и прозаичном. О том, что так и не получила новый камуфляж по вещевому аттестату. Или о том, что электричество не оплачено уже за три месяца, и наверняка набежали пени. Но перед глазами против ее воли стояли совсем другие картинки.

Чертов Славик зацепил Анину тайную струнку, о которой никто даже и не подозревал. Ее излюбленной эротической фантазией был секс втроем. Нет, не мечтой — будь это мечтой, с осуществлением никаких проблем не возникло бы, только свистни. Это была именно фантазия, которая скрасила ей не один одинокий вечер.