Чтобы встретиться вновь…

Она обхватила руками его шею, прильнула к нему, а ее хрупкое тело сотрясалось от рыданий.

— Бедная моя девочка. Не переживай так.

— Я потеряла ребенка!

Марку показалось, что он падает в пропасть.

Ребенка нет.

Он беззвучно застонал, но тут же одернул себя. Он приехал, чтобы поддержать Софи, а не добавлять ей страданий.

Она продолжала плакать. А он целовал ее мокрое лицо и пытался найти нужные слова, чтобы утешить. Обняв Софи, он баюкал ее, как баюкают маленького ребенка.

Наконец рыдания стихли, и она шмыгнула носом.

— Марк, прости.

— Тихо, тихо. — Господи, она еще просит прощения! Он взял с тумбочки пачку бумажных салфеток и протянул ей.

Софи взяла несколько штук, вытерла покрасневшие от слез глаза и нос и высморкалась.

— Тебе сообщили, что произошло?

— Да ничего не сообщили. Я знаю только то, что Джилл вызвала бригаду медиков.

У Софи вырвался прерывистый вздох, и она без сил опустилась на подушку.

— Здесь мне сразу же сделали УЗИ. И выяснилось, что ребенок… плод… перестал развиваться. — Она снова едва не разрыдалась. — Я все время думала о моей маленькой фасолинке… нашем ребенке. — Софи замолчала, закрыла глаза, и у нее по телу пробежала дрожь. Когда она открыла глаза, то произнесла безжизненным, уставшим голосом: — А он не рос и не мог вырасти. Врачи говорят, выкидыш был неизбежен.

Неизбежен.

У них не было ни малейшего шанса родить этого ребенка.

— Доктор говорит, такое случается, — добавила Софи. — Якобы это необъяснимое явление, но очень распространенное.

Марк с трудом сглотнул.

— Понятно.

— Все кончено, Марк. — Софи лежала с закрытыми глазами, а Марк смотрел на ее дрожащие веки и искал слова поддержки, но в голову лезли одни лишь избитые банальности.

Софи, не двигаясь и не открывая глаз, прошептала:

— Теперь все возвращается на круги своя.

Марк понял, куда она клонит, и крикнул:

— Нет!

Софи открыла глаза и посмотрела прямо на него.

— Я доставила тебе столько хлопот. Мне вообще не следовало прилетать сюда и вторгаться в твою жизнь.

— Разве я жаловался?

— Нет. — Она дотронулась до его руки. — Ты хороший человек, Марк.

—  Хороший?

Да такие слова говорят на похоронах! Когда прощаются навсегда.

В глазах Софи появился решительный блеск, и она твердо произнесла:

— Ты можешь вернуться в «Кулаба Уотерс» и жить спокойно.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Страшные слова, произнесенные Софи, вонзились в сердце Марка и причинили не меньшую боль, чем мысль о потерянном ребенке.

Софи было не легче. Она поняла, что теряет ребенка, как только внизу живота началась спазматическая боль. И еще она поняла, что теряет Марка. У нее было достаточно времени для обдумывания — сначала в самолете, и потом, когда в больнице ей сообщили, что у нее выкидыш.

После того, как все кончилось, ей хотелось только одного — свернуться в комочек и отдаться своему горю. Но любовь… это такая странная вещь, которая не позволяет быть эгоистичной. Несмотря на свое несчастье, она понимала, что нужно подумать и о Марке. Бедняга Марк. Она примчалась к нему с другого конца света, нарушила распорядок его жизни, отвлекла от каждодневной работы. Она повела себя бездумно по отношению к нему.

Господи, сможет ли она забыть его?

Она увязла в собственных проблемах, думала исключительно о себе, боясь опять потерпеть неудачу. Вот и пришло время расплаты.

Надо быть честной. С самого начала их знакомства она поняла, что Марк — джентльмен. Что он хорошо воспитан и не отправит ее обратно. И Тим, и Эмма, и мама дали ему понять, чего от него ждут: ждут, что он поступит благородно и спасет Софи от очередной жизненной неудачи.

Но неудача все-таки ее постигла. Жизнь преподнесла ей тяжелый урок, последствия которого ей еще предстоит ощутить. Она потеряла ребенка, который связывал их с Марком. Она взвалила на Марка свои проблемы, и теперь пора освободить его от них. Ей придется это сделать — другого пути у нее нет. Ради его спокойствия она найдет убедительные аргументы.

Только бы он не выглядел таким несчастным! Несмотря на загар, он был очень бледен, в темно-карих глазах светилась печаль.

Он отвернулся и уставился в окно.

— Ты прощаешься со мной? Хочешь уехать?

— Да.

Откуда только у нее взялись силы, чтобы произнести это ужасное слово с достоинством?

— Но вначале ты вернешься в «Кулаба Уотерс»?

— Нет, Марк. Это ни к чему.

— Значит… значит, когда тебя выпишут, ты полетишь прямо в Англию?

— Конечно, — твердо ответила Софи и более мягко добавила: — Как только смогу заказать билет.

У Марка напряглись скулы, взгляд переместился на спинку кровати. Он по-прежнему не смотрел на нее.

— Мне очень неловко, Марк, но могу я тебя попросить упаковать мои вещи и прислать сюда? Тебя это не очень затруднит?

— Я вернусь домой и сегодня же все привезу, — тихо ответил он.

— Но от больницы до фермы так далеко…

У него на скулах заходили желваки, и он произнес сквозь зубы:

— Я привык к дальним путешествиям.

Софи стало страшно при мысли о том, что Марк поедет обратно в темноте. Горло жгло от подступивших слез, но она сдержалась и не расплакалась. Если она заплачет, он ни за что не поверит, что она хочет вернуться в Англию.