Чтобы желания сбывались

— Так и есть. Ваше суждение обо мне, или о любом другом человеке — это всегда лишь проекция его поведения на ваши собственные представления о мире, внутренние установки, выработанные жизненным опытом, укоренившиеся стереотипы. И по-другому просто не может быть. Единственное мерило, которое у вас есть — это вы сами. Поэтому тому, что вы думаете обо мне, не стоит доверять безоговорочно — это всего лишь отпечаток в вашем сознании, набросок, слепок. И в мысленном пространстве каждого из тех, кто когда-либо не поленился составить обо мне представление, поверьте, я разный…

— Получается, вообще невозможно узнать другого человека?

Билл пожал плечами.

— Может быть и можно. Только вот ведь какая штука: многие из нас и самих себя знают недостаточно хорошо… Древняя мудрость гласит: познай себя. Это самое трудное. Вот вы, к примеру, всегда можете истолковать свои ощущения? Вы понимаете себя?

Рахель задумалась.

— Не знаю. Иногда мне так муторно… Чувства часто противоречат разуму, и я не могу принять решение. Иногда бывает, например, я на час зависаю в магазине: никак не могу выбрать, какую из двух совершенно одинаковых сумочек я хочу — синюю или красную… Умом я понимаю, что нет никакой разницы, какую из этих сумок я куплю, но если я возьму любую из них, всё равно где-то в глубине души останется чувство неудовлетворённости, ведь другую я хотела тоже… И я буду думать, это так странно, Боже мой, что я проживу целую жизнь и не пройдусь по улице с той, второй сумкой, которую я не купила… И так я стою и думаю прямо в магазине. Я могу невероятно долго метаться между «купить» или «не купить», «синюю» или «красную»… Я, наверное, немного не в себе…

— Нет, что вы… — Билл учтиво погасил улыбку и отхлебнул остывшего кофе. — С вами как раз всё в порядке. Ну, почти… Не в себе, я полагаю, тот, кто никогда ни в чём не сомневается.

Рахель немного загрустила; она почувствовала, что разговор снова скатывается в плоскость не слишком приятного скорбного вечного, и решила слегка подкорректировать курс:

— Знаете, почему вы мне понравились? Я увидела ваши глаза и подумала, что вы смотрите на меня с любовью… Но я ошиблась. Дело было не во мне. Узнав вас сегодня, я заметила, что вы смотрите так на всё. На любого человека или предмет. Смотрите, излучая любовь глазами, словно её так много внутри вас, бесконечно много… Вы расточаете её непрерывно, но она неисчерпаема. Будто внутри вас горит костёр или светит солнце…

— Хм… — Билл взглянул на Рахель с неожиданной серьёзностью. — Это интересное наблюдение. Сам я ничего подобного, поверьте, не ощущаю. Иногда мне даже кажется, что я вообще никого не люблю…

— Вы удивительный человек… — выдохнула Рахель, глубокомысленно возведя тонко и чётко обведённые карандашом выпуклые глаза к потолку — Вы не мечтаете, вы не любите, мне такое существование даже представить трудно, что же вы тогда делаете?

— То, что должен.

— Господи… Я вот всегда делаю то, что хочу… — немного виновато призналась Рахель, — кто-то из философов, я точно не помню кто, я вообще плохо училась, говорил, что жить так, как живёте вы, руководствуясь единственно чувством долга — это наивысшая степень порядочности!.. Рядом с вами я чувствую себя такой эгоисткой! — добавила она с чувством, театрально встряхнув локонами.

— Ну что вы… — ободряющей улыбкой Крайст смягчил у Рахель этот внезапный взрыв недовольства собой, — это я рядом с вами чувствую себя аскетом, помешанным на самоотречении. «Синюю» или «красную» сумочку выбрать? — он не обидно передразнил её, — Боже мой, в таком случае я бы не купил ни одну…

— А разве вы не аскет? — Рахель кокетливо прищурилась; подобный поворот беседы возвращал ей утраченную было надежду соблазнить Крайста. — Если вы даже не позволяете себе пофантазировать в удовольствие?

— Я? Аскет? Какое там..! — Билл махнул рукой и рассмеялся. — Я просто не склонен об удовольствиях фантазировать, я привык их получать…

Рахель определённо нравилось происходящее; она кокетливо заулыбалась. Всё шло по классическому сценарию… Кино-мачо всегда ведут себя примерно так, как сидящий напротив мужчина с такими ошеломляюще синими глазами…

— Вы — моя мечта… — восторженно пробормотала Рахель, заглядывая Крайсту в лицо и накрывая его руку, лежащую на столе, своей. Всякий раз, когда мир преподносил ей очередную иллюзию воплощения волшебной грёзы, она приходила в экстаз.

— Ну, если я мечта, то могу ведь и исполниться, — заметил Билл, погасив хитрые огоньки в глазах коротким взмахом ресниц.

Отпустив его руку, Рахель слегка напряглась.

— Все мои мечты приносят с собой, сбываясь, неприятности…

— И на этот раз они не исключены. Скорее, даже гарантированы, — весело сообщил Билл.

Рахель вскинула на него разочарованно-удивлённый взгляд:

— Простите, но я не совсем понимаю вас… Что это значит?

— Я вас брошу. Сразу. Исчезну перед рассветом, словно меня и не было никогда, — спокойно ответил Крайст. Обыденный тон, которым было сделано это заявление, ещё сильнее шокировал бедняжку Рахель.