Чуб

«Валя, любимая, любимая жена моя Валя, — подумалось бегло, — кажется, я тебе сейчас изменю. Нет никакой возможности сопротивляться. Я один, а их трое. Настя, Даша и коньяк».

Вместо чеченских гор я оказался на вершинах райского блаженства. Забылось все — дом, жена, дочки, пятки. Только чуб, только удивительный чуб я берег. В скрещеньях рук, в скрещеньях ног. Настя и Даша творили свои маленькие женские чудеса с большим знанием тела. Бесполезно вспоминать, сколько это длилось. Заслуживает внимания то, как это кончилось.

Внезапно!

Как по команде.

Девушки встали, набросили халатики и, не попрощавшись, исчезли.

Мне показалось, что я ослеп. Только слегка остыв, я понял, что это не слепота, просто в люстре погасили четыре из пяти лампочек.

Дверь снова отворилась, но это были не Настя с Дашей, это был лысый с комом моей одежды.

— Все, дорогой, все, можете одеваться.

С превеликим трудом добрался я до края кровати. Спустил на ковер несчастные свои пятки.

— Скорей, скорей, дружище, время, понимаете ли, не ждет.

Напялив трусы, штаны, загнав ноги в ботинки, теребя пуговицу все еще потной от пережитого страха рубашки, я вышел из спальни.

На кухне меня ждали стакан коньяка и конверт.

— Здесь триста, — сказал толстяк.

— Долларов?

— Рублей, уважаемый, рублей. Это девушки получат доллары.

Я взял рубли.

— А теперь подписочка о неразглашении. Вот здесь. Не дай вам Бог проговориться о том, что здесь произошло. Вам все равно не поверят, а до нас дойдет. Расписались? Отлично, пейте коньячок. Кроме того, подумайте о том, что скажет ваша супруга, когда обо всем этом узнает.

— Вы меня сфотографировали?

— Сфотографировали, сфотографировали, — ласково сказал этот гад.

— Но зачем, шантажировать меня, что ли? Я ведь…

— Никто. Мы это отлично знаем, нас это устраивает.

— А кто вы?

Толстяк поморщился. Менты тут же подхватили меня под руки и поволокли к выходу. Уже находясь в железных дверях, я крикнул.

— А чуб?!

— Что чуб? Ах, чуб, Господи! — Толстяк подбежал ко мне, на ходу вытаскивая из заднего кармана ножницы. Чирк, и я остался без чуба.

И вот я снова на улице. Все еще светило солнце. От коньяка в теле было тепло, а в голове светло.

Какие, черт побери, бывают истории. Интересно, а что я Вальке скажу? Не забыть бы зайти за картошкой. Пусть считает, что я просто нажрался.

Прошло каких-нибудь месяцев шесть.

Чищу я на кухне картошку. Не ту, что купил в тот раз, естественно. А Валентина у телевизора вяжет. Вдруг слышу крик.

— Василий, иди-ка сюда, да скорей ты, дурак!

Вбегаю.

— Смотри, смотри, как на тебя, дурака, похож.

— Кто?

— Да этот, новый вице-премьер. Только что назначенный.

Она тычет спицей в экран.

— Вылитый, вылитый ты. Только чуб у него курчавый, а так, ты и есть.

— Этот долго не продержится, — мрачно сказал я.

— С чего это ты взял, умница ты моя? — ехидно поинтересовалась супруга.

— Да уж знаю откуда.

— Может, и мне расскажешь?

— Да нет, не стоит. Все равно не поверишь.