Чучельник

Конечно, я убивал раньше, и не единожды. То ведь была война, а не кино про благородных разведчиков. Возвращаясь в прошлое, скажу, что Антон никогда не испытывал аффекта, лишая кого-то жизни. Это было так же просто и… приятно, как в старших классах возить своих обидчиков мордами об асфальт и наступать им на головы. Калугин всегда обладал устойчивой психикой. Это подтверждали и врачи в военкомате, а потом и матерые психологи, которые дотошно собеседовали нас, чтобы вынести вердикт – готов человек служить в войсках особого назначения, или нет.

Но, несмотря на то, что убить для Антона было так же легко, как почистить картошку, он бы, наверное, не убил ее. Пережил бы унижение, ведь ему было не впервой.

Как ни странно, но не стерпел именно Кирилл, вежливый и улыбчивый, человек-адекватность.

Я убил ее намеренно. Свернул ей шею, она даже пикнуть не успела.

Мне пришлось закрыть тренажерный зал почти на неделю. Сначала эта гадина лежала три дня в тренерской. Точнее, сидела в шкафу. Боже, сколько усилий мне стоило выволочь эту падаль оттуда и упаковать в огромный мешок для строительных отходов. Она окоченела. Она начала вонять. Она весила в два раза больше положенного, как мне показалось. Я обливался потом, запихивая ее в автомобиль (с общественным транспортом я покончил). Вспотел не от физического напряжения – от страха. Мне казалось, что шум мотора и стук дверей разбудил всю округу, и все жители домов поблизости прилипли к окнам, наблюдая, как я тащу в ночи ее неразгибающийся труп к машине. Я не догадался взять тряпок или макулатуры, только пакеты, которые вставил для прочности один в другой. Не знаю, можно ли было по очертаниям мешка понять, что в нем лежит человек, тогда мне казалось, что да.

Может, я зря волновался. Ко мне пришли единожды. Я уже открыл тренажерный зал, где несколько дней подряд исступленно красил стены, чтобы оправдать простой в работе. Я сказал, что видел свою клиентку в последний раз около недели назад. По моей спине текла струйка пота, а я улыбался, размышляя, отбил ли запах краски трупную вонь. Больше меня никто не беспокоил.

Разглядывая себя в зеркало, я не могу понять, чего ради она ко мне приклеилась. Я не считаю себя красивым. Более того, я считаю себя совсем некрасивым. Единственное мое достоинство – рост – вряд ли компенсировало все остальные недостатки, которых имелось в избытке: лицо излишне худое, нос хранит следы множественных переломов, кожа нездорового цвета. Под глазами мешки. Голову обривал в прошлый раз больше месяца назад, и сейчас становится видно, что мои волосы уже разбавлены проседью, череп пересекает выпуклый багровый рубец. У меня самого моя внешность вызывала лишь неприязнь.

Вы, наверное, думаете, что я действительно сделался импотентом после той истории с венерическим заболеванием. Вовсе нет.