Чучельник

Поначалу он был подчеркнуто вежливым, подробно отвечал на все мои вопросы, даже самые щепетильные. А во вторую нашу встречу он вообще рта не раскрыл. Разве что единожды – чтобы плюнуть мне в лицо вместо приветствия. На допросах откровенно издевался над следователем, намекал, что жертв намного больше, чем известно. Требовал свидания с выжившей девушкой, взамен обещал выдать информацию о местах, где спрятаны останки тел. Позже выяснилось, что это отчасти правда – жертв действительно больше, просто некоторых он не счел нужным назвать. Рассказал на допросах только про свои «удачные» (как он это назвал) эксперименты. Родственники пропавших женщин умоляли пойти навстречу психопату, чтобы получить хотя бы тела для захоронения. Он вытребовал за это фотографии Маши, рисовал в камере ее портреты и… план того что собирался с нею сделать. Все эти наброски потом приобщили к делу. После первого заключения судебно-психиатрической экспертизы была назначена повторная комиссия, но вердикт не изменился, его признали невменяемым. Калугин был направлен на принудительное лечение в психиатрическую лечебницу специального типа, с интенсивным наблюдением, где двумя годами ранее скончался от кровоизлияния в мозг его биологический отец.

Но вам лучше эту историю узнать от первого лица, я думаю.

Из воспоминаний Калугина.

Если бы раньше кто-нибудь сказал мне, что можно убить за меньше чем за два года десять человек и при этом остаться безнаказанным, я бы подумал, что речь о военных действиях в горячей точке, или что-то типа того.

Но я уже давно не на войне, однако на моем счету десять человек, десять женщин, если говорить точнее. Если бы я остановился на этом, я бы сейчас не рассказывал всю свою историю психиатрам из

Центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского

, а написал бы от скуки книгу и отправил ее в издательство, и мне пришел бы ответ: слишком неправдоподобно, уберите половину трупов и добавьте по возможности любовную линию. Впрочем, любовная линия тоже присутствовала, из-за этого я и оказался тут.

Клинический психолог и судебный психиатр очень хотят услышать о моем тяжелом детстве, настойчиво расспрашивают о возможных психотравмах, полученных в ранние годы. Видел ли я, как мои родители занимаются сексом? Нет? Может быть, я жил напротив женской бани и бегал туда подсматривать? Нет? Тогда, должно быть, меня сманил на улице игрушками и сладостями педофил? Снова нет? Играл ли я в детстве только с девочками, преимущественно в куклы? Тоже нет? Возможно, я хотя бы вешал собак или отрывал крылья у мух? Хм, странно.

Вообще, конечно, мне было что рассказать. Хотя я не особенно понимаю, как это, по их мнению, связано с нынешним положением дел, ну да ладно.

Я закрываю глаза и возвращаюсь мыслями в свое детство.