Чучело от первого брака

Наверное, надо объяснить, что Котин владелец фирмы, вернее, империи, которая производит видеоигры и всякие товары для их фанатов. Олег компьютерный гений, он окружен молодыми специалистами. У него есть, как он выражается, «цыплятник», в котором учатся школьники лет одиннадцати-двенадцати. Если генеральный директор видит, что молодой человек по-настоящему увлечен компьютерами, хочет и готов учиться, то он берет его под свое крыло. А поскольку фирма огромна, у нее сеть магазинов, то в ней постоянно освобождаются вакансии. Понятное дело, что главному лицу не приводят для интервью претендентов на ставку продавца, младшего или среднего клерка. Олег беседует только с теми, кто хочет получить руководящую должность, остальными занимается отдел персонала. По словам Ирэн, семь дней назад Котин зачем-то зашел к заведующей департаментом кадров и увидел в приемной девушку. И все! Олег очень избалован женским вниманием и поэтому приобрел изрядную долю цинизма, он недавно расстался с очередной любовницей из-за ее неутолимой алчности и сказал мне:

– Ну, хватит! Лучше заведу собаку, она будет хорошо относиться ко мне независимо от размера моего счета в банке.

И этот человек пригласил незнакомку выпить кофе, а потом познакомил ее со своей мамой. Конечно, Ирэн знала обо всех любовницах сына, но Олег ранее никогда никого не приглашал домой. У него есть квартира в Москве, где Котин встречается с временными любовницами. И тут такой неожиданный пердюмонокль! Понятное дело, что Ирэн встревожилась и решила узнать, что мне известно о красавице.

– Впервые о ней слышу, – признался я, – но, Ирэн, вы же знаете, что я только вчера поздно вечером, почти ночью прилетел в Москву. Устроил себе двухнедельный отпуск. А сегодня сразу впрягся в работу.

– Ваняшечка, пожалуйста, расспроси Олежека, – взмолилась Ирэн, – и разузнай все об этой девочке. Она совсем молодая!

– Пришлите мне ее имя, фамилию, отчество, и Боря все выяснит, – пообещал я.

– Зовут ее Ксения, но это все, что я знаю, – пригорюнилась Котина.

– Не беда, – утешил я мать Олега, – все узнаю, наведу справки и сообщу вам в кратчайший срок.

Глава одиннадцатая

– Так что у нас с Паниным? – спросил я, отрезая кусок восхитительной на вид творожной запеканки.

Борис сел напротив и открыл один из своих ноутбуков.

– Начну со старшего. Николай Михайлович был врач, хирург. Имел высшее профильное образование. Его родители – интеллигентные люди, и отец, и мать педагоги. Работали они в сельской школе, куда ходили дети из разных деревень. Семья жила в Копытине в собственном доме. Николай тоже посещал местную школу, но в пятый класс он пошел в Москве. Его отправили в одно из лучших учебных заведений столицы с физико-математическим уклоном. Поступить туда в прежние годы было труднее, чем в МГУ. Дети сдавали экзамены. Ехали туда со всего СССР, для иногородних имелось общежитие. Меня удивило, что Николай Панин там не жил.

– Мальчик мог ездить из дома, – предположил я.

– Маловероятно, – возразил Боря. – Копытино находится в семидесяти километрах от Москвы и довольно далеко от железной дороги. Я подумал, что скорей всего мальчик жил в столице у каких-то родственников, и решил изучить список сотрудников школы. И попал в яблочко! Завучем там работал Панин Сергей, родной дядя Коли. Николай прекрасно учился, поступил в медвуз, стал известным хирургом. К нему на операцию ехали со всей страны. Потом в нем вдруг проснулся художник, он в свободное время стал писать картины в жанре примитивизма. Советская власть не любила людей искусства, которые выбивались из серой массы творцов в духе социалистического реализма. Вы, наверное, намного лучше меня это знаете.

– Вы правы и не правы, – вздохнул я, – да, партия и правительство поддерживали тех, кто в своих опусах воспевал успехи коммунистов. Да, поэту Иосифу Бродскому сильно досталось. А уличная выставка художников-нонконформистов, если не ошибаюсь, состоявшаяся в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году, была уничтожена сотрудниками милиции с помощью поливальных машин и бульдозеров. Вследствие разгрома она получила название «Бульдозерная выставка» и под этим именем вошла в историю. Но не все творческие люди воспевали советскую власть. Например, мой отец писал любовно-исторические романы, ими зачитывалось все женское население страны, да и мужчины тоже не гнушались его читать. Павел Подушкин был далек от политики, не занимал руководящих должностей, не вступил в ряды КПСС. И неожиданно для себя стал примером терпимости коммунистов к беспартийным. Каждый раз, когда «вражьи голоса» начинали кричать из радиоприемников о притеснении в СССР литераторов, моментально прилетал ответ от руководства Союза писателей:

– Хватит врать. У нас в организации много беспартийных. Их издают огромными тиражами. Например, Павел Подушкин. Кто его зажимает? Пишет, что хочет, тиражи у него огромные, его любит страна, у него есть квартира, дача, машина, он участвует в международных форумах.