Чудачка для пианиста

Мама попыталась меня обнять, но я отстранился и набросил пальто. Хлопнул перчатками по ладони и прочесал челку пятерней.

— Забыл, — ответил максимально спокойно, — но за стол с ней не сяду. Хорошего праздника вам. Я заеду завтра, мам. Не переживай за меня. Друг звал на вечеринку, вот туда и поеду.

— Ты точно в порядке? — мама виновато улыбнулась, словно это она меня смешала с грязью много лет назад.

— Будь уверена. Люблю тебя. Передай Ленусику и Олежику от меня подарки, — наклонившись, поцеловал ее в щеку. От нее пахло сгущенкой и домашним компотом. — А племяшек заставь под елкой искать свои призы, пусть попу от планшета оторвут.

— Да они молодцы сегодня, вон какую красавицу нарядили! — мама поцеловала меня и поправила воротник. — Снова шарф не надел? Я же тебе купила, почему не носишь?

— Да неудобно мне с ним, будто змея на шее завернулась. Все, я убежал, а то друзья напьются без меня.

— Жаль, что все так…

— Ничего. Ты только не волнуйся. Так будет лучше, правда, — пожал легко ее плечо и вышел за дверь.

— Все понимаю, — бросила вслед мама и послала мне коронный воздушный поцелуй. — Но завтра я жду.

Я выдохнул у ворот. Да, так будет лучше. И не придется перед Лёшкой извиняться.

Глава 16. Настя

До четверга я не смогла поднять головы от подушки. Будто выжатая тряпочка, корчилась в постели от слабости, не в силах вытолкать тяжелое тело за пределы комнаты. Даже походы в ванную и туалет стали немыслимым преодолением силы притяжения.

Горовая отнеслась с пониманием к моему состоянию. Это показалось мне странно-нереальным, я даже посмотрела на экран телефона, чтобы убедиться, что звонит классуха, и я не сплю.

— Настя, ты молодец, — сказала она с улыбкой в голосе. — Не знаю, что ты там ТАКОГО сделала, но Гроза поставил семестровую одиннадцать. Я попросила его войти в твое положение, но с меня взяли обещание, что ты не будешь пропускать занятия. Ты же не будешь больше?

— Обещаю ходить на все его уроки, даже если буду лежать трупом! Спасибо! Спасибо! — я запрыгала от радости по комнате, но тут же рухнула на кровать. Голова кружилась, как после карусели, и немного мутило от таблеток.

— Трупов нам на уроках не надо, — долетел до моего воспаленного и возбужденного мозга голос Милы Васильевны, — а вот ходить постарайся. Учитель ведь хороший, много почерпнешь полезного, — классная сделала небольшую паузу, а потом поинтересовалась: — Во сколько в субботу концерт?

— Я не знаю. Мне еще нужно завтра попасть на оркестр. Можно я все-таки пропущу последнюю ленту аранжировки? Я просто не выдержу, если приеду так рано. Пожалуйста, пожалуйста…

— Ох, Настя, чудо ты, — выдохнула женщина, — но талантливое чудо. Давай уже, отсыпайся и лечись. А на концерт я приду, так что не подкачай.

— Спасибо вам еще раз, — я хлопнула глазами, стараясь не дать волю слезам. Что-то лопнуло в груди от ее слов, и по телу побежало сладкое тепло.

— Это моя работа, — глухо ответила классная и отключилась.

Но чувствовалось, что Чудакова для нее не просто работа. И, наконец, я поняла, почему мы так долго не могли найти общий язык. Да потому что я воспринимала ее совсем не классным руководителем.

Мила Васильевна была мне, как строгая мама, что наказывает за проступок, но в глазах у нее все равно горит любовь. Мама, которой у меня никогда не было. Осознание такой бережности к моему здоровью и личности от чужого человека стало сегодня настоящим откровением. Оно сжало ребра и защемило сердце. Да, я могла упираться, злиться на строгость и повышенные требования, но знала, что все это ради меня и моего будущего. Со слабых и спрос маленький, а мне не хотелось в эту категорию. Я согласна на все лишь бы каждый день чувствовать свою нужность. Лишь бы видеть, что я кому-то дорога. Что мои способности не просто пустой звук и прихоть, как считает отец, а что-то большое и ценное.

Вечером я смогла почитать веселенькую книгу и залезла в соцсети, где наткнулась на входящее сообщение от друга. Никто кроме него даже не спросил, что со мной случилось. Будто всем все равно, почему я столько дней офлайн. Пропала? Ну, и ладно. Есть же куча других, более интересных.

И зачем мне в друзьях тысячи оболочек, для которых я — пустое место, а по сути девяносто процентов друзей не знают меня лично, а тех, с кем общаюсь чаще, чем раз в месяц — никогда в жизни не встречу.

Какие гадкие мысли лезут в больную голову. Пора прекращать хандрить, нужно брать себя в руки. Вот прямо сейчас и займусь. Люди просто заняты своими делами, вот никто и не заметил моего недельного отсутствия.

Тотоша: Си, Eccentric разваливается *рыдающая рожа* Группе настал Гитлер капут! *еще с десяток ревущих рожиц*

Си: что-то случилось, пока меня не было? Я еще болею *зеленый смайл с марлевой повязкой*

Тотоша: Кот сказал, что если ты в субботу не придешь на репетицию, он просто бросит нас.

Си: что за тупой шантаж? *грозное удивление* Я на концерте в это время, он же знает! *злюсь*

Тотоша: вот-вот *разводит руками*

Си: я постараюсь успеть, но не обещаю. Как там Вадим?