Чудачка

– Ударить? Да я… я б убила за мальчика моего. – На миг из-за сморщившегося от горя обычного лица выглянуло нерассуждающее, жадное до чужой крови чудовище. Катерине захотелось вмазать этой живущей, топчущей землю тощей девице, тогда как ее сынок ушел навсегда – туда, откуда его не окликнуть. Вмазать так, чтобы зубы лязгнули, чтобы отлетела та к стенке дома и сползла уже бездыханной. И тут же, испугавшись собственных кровожадных желаний, это чудовище отступило, спряталось в берлогу боли, заскулило беззвучно. Слишком невинным и чистым для ведьмы, губящей парней, был взгляд у Надюхи, Веркиной дочки. Он излучал лишь сочувствие, но ни капли вины.

Рука, приподнявшаяся было для замаха, упала плетью. Приступ агрессии схлынул не начавшись.

– Мой мальчик мертвый в холодильнике лежит, а дома ящик этот стоит. Не могу смотреть, – пожаловалась и беззвучно заплакала тетя Катя.

– Пойдемте к нам, мама вам на диване постелет. Поужинаете, – неожиданно для себя предложила Надя, и Катерина неуверенно кивнула соглашаясь.

Девушка подхватила чужую маму под локоток и повела аккуратно, будто слепую. А та, найдя уши для излияния и душу для сочувствия, принялась взахлеб рассказывать, каким замечательным мальчиком был ее Толик.

Надя слушала, и чем больше слушала, тем задумчивее становилась. Они с тетей Катей знали каких-то совершенно разных Толиков. Толик Надежды был грубым, бесцеремонным насмешником и трусоватым драчуном. Толя тети Кати выступал как нежный, любящий сын. Правда, большей частью счастливые моменты вспоминались матерью в совсем дальнем прошлом, в тех самых далеких школьных годах, изредка в студенчестве.

Впрочем, не зря говорят – о покойниках или хорошо, или ничего. Потому Надя молчала. Молча довела Катерину Петровну до дому, молча передала с рук на руки обалдевшей матери. Та сориентировалась быстро. Повела на кухоньку, заворковала, застучала чашками, зазвякала тарелочками. Зашумел, добавляя уюта, чайник.

Надя чуть ли не на цыпочках уползла к себе в комнату и забилась в уголок кровати с книгой из тех, которые не вызывали ядовитой неприязни ложными словами.

Через часок заглянула мама и сказала:

– Уснула, бедная, прямо на диване. Я ее пледом прикрыла. Вымоталась, настрадалась. Не дай бог ни одной матери своего ребенка хоронить, каким бы непутевым он ни был. Я с работы отпросилась, отгул взяла. Помогу ей завтра. Спасибо, Надюшка, что ее привела, мое сердце успокоила.

– Это тебе спасибо, – слабо улыбнулась девушка. – Знаешь, мам, теперь я жалею, что не поняла и ничего не сказала. Может, вышло бы у него со своей мамой попрощаться как-то по-человечески. А то ей даже вспомнить-то по-настоящему теплого и душевного о нем нечего.

Надькина мама лишь покачала головой. Худого слова парень уже не заслуживал, потому что ушел насовсем, а доброго, увы, не стоил. В опустевшей квартире Толика осталась религиозная соседка, нанятая на всю ночь читать молитвы. А семья Нади, приютившая знакомую, заснула.

Рано утром Надежда вышла на кухню не без легкой опаски. Как-то ее встретит Катерина Петровна? Та уже проснулась и сидела с мамой Верой за столом, о чем-то горячо ей рассказывая. Столько умиротворенной, светлой печали, горчащей, как прихваченная морозцем калина, было во всем ее облике, что Надя невольно удивилась этой разительной перемене. От вчерашней мрачной безнадежности с болотным запашком не осталось следа.

– А знаешь, Надя, я сегодня Толю во сне видела. Пришел такой задумчивый, тихий, прощения попросил. Сказал, жил бестолково и глупо ушел. Но за него заступились, и ему разрешили со мной попрощаться. Я всплакнула, он утешал и извинялся. Так-то вот… Потом развернулся и ушел. Поначалу четко его видела, а в конце он и впрямь стал тусклым силуэтом, слишком далеко уходил. Выцветал. Все, как ты сказала тогда ему, но мы не поняли…

– Я и сама не поняла, тетя Катя, – снова откровенно повинилась Надя.

– Может, и так. Только я думаю, если б я с тобой вчера не пошла, ничего бы не увидела ночью, – скорбно покачала головой Катерина Петровна. – Спасибо, Надюша, что привела меня к вам.

Глава 5 Цветные кошмары

После обеда во вторник солнышко внезапно вспомнило о том, как усердно оно трудилось летом, взяло да вмазало по уходящей на отдых земле и по опешившим людям внезапным ударом тепла. С непривычки потепление показалось душной жарой.

Надя даже окно, а не форточку, в кабинете открыла и вытащила из шкафа бутылочку минералки. Открутила крышку, выпуская газ. Ледяной и сильно газированной воды девушка не любила, невкусно! Вдобавок горло тут же болеть начинало, стоило забыться и, изнывая от зноя, глотнуть водички из холодильника. По наследству от мамы Надьке досталось слабое горло, не терпящее ледяной минералки и лакомств из морозилки.

Вода приходила в соответствие с желаниями заказчицы, а девушка вооружилась опрыскивателем и, пока в кабинет Степаныча не заглянуло солнце, полезла попшикать водичкой на здоровенную монстеру. Вполне мирную, несмотря на агрессивное звание, лиану.