Чудачка

Как сделать то, что раньше никогда не делала? Если надо, скажем, полететь, то никак. Человек только вниз может лететь, и недолго. Если поехать на машине, то для начала выучиться придется и на права сдать, а не то до ближайшего столба домчишься, и, привет, больница. Но есть то, что умеет, едва родившись, каждый ребенок – дышать, моргать, чихать. Безусловные рефлексы называется. Так вот и Надюшка сейчас собиралась воспользоваться чем-то, прежде знакомым очень слабо, и вместе с тем составляющим ее суть на уровне подсознательной реакции. Именно это позволило ей отбиться от маньяка. Речь шла об умении обращаться с нитями, составляющими для Плетущего Мироздание суть всего.

Надя словно включала свой дар, разрешив себе смотреть и видеть все вокруг как сочетание бессчетных, невообразимых цветов, звуков, запахов, звенящих, гудящих, свистящих, сливающихся в великую песню гармонии. Всего великолепия плетения она из-за нахождения в мире техническом и отсутствия правильного обучения увидеть, конечно, не могла, но и той малости, что имелась, хватило, чтобы слезы потекли из глаз от напряжения. Но они не размывали образов, скорее придавали им неожиданную четкость.

Паутинка, свитая из протянутых Надеждой нитей, была тонка и почти незаметна, как звук треугольника в мощном вступлении оркестра. Но тому, кто держит инструмент в руках, его звук слышен. Девушка четко вычленяла звучание и цвет своей паутинки. И теперь она начала ее стягивать на себя, пропуская сквозь плетение мира вокруг, ловя отзвук-отсвет-вибрацию пространства.

Переливы нитей, их звучание, вкус, свет – Надя старалась охватить своим нетренированным восприятием все и сразу, радуясь только одному: очерченный ареал поиска чудовища невелик. Сил должно хватить! Главное – суметь почуять клеща в этом буйстве. Она тянулась и тянулась, сила утекала, как вода сквозь пальцы. И тогда девушка вспомнила о кулоне на груди, о хранимом в нем резерве энергии. Надюшка не тянулась к нему рукой, только краем мысли, но смогла зачерпнуть, глотнуть из радужного потока и пропустить через себя, завершая круг поиска.

Почти сразу слева и впереди резануло ощущение неправильного вкусозвука. И цвет там тоже был неправильным – рвано-серым, скрежещущим. Паутинка продолжала стягиваться к своей создательнице, минуту, другую, третью, но иных царапающих ощущений не принесла. Все еще сомневаясь, Надюшка решила рискнуть и стала очень неторопливо отпускать притянутые ниточки общей паутинки, постепенно их ослабляя. И снова именно в том самом направлении проявилась дикая неправильность – как металлом по стеклу и аммиаком в любимые духи. Ощущение крайней гадливости вперемешку с ужасом, точь-в-точь как в сегодняшнем сне. И в центре этого сытое, хищное довольство горько-жгучего цвета.

Теперь уже Надя четко определила место аномалии. Четко для себя. К карте физической это знание вряд ли могло быть привязано, зато для того, чтобы передать его Силам, для указания места аномалии в структуре мира – годилось вполне! Самое главное, клеща поиск не потревожил. Он все еще был погружен в дрему.

Девушка открыла глаза и не сразу сориентировалась в пространстве. Она не стояла, а сидела, привалившись к березе, ее поддерживали сильные руки Дмитрия, не давая завалиться в траву. Все тело было мокрым от пота, словно Наде прямо в одежде вздумалось искупаться в речке. Горло совершенно пересохло.

Когда Надюшка попыталась заговорить, с губ сорвался лишь жалобный сип. Уяснив, что девушка пришла в себя, Дмитрий одной рукой откупорил маленькую бутылочку воды без газа и осторожно напоил бедолагу.

– Жива?

– Наверное, – засомневалась Надя и честно продолжила: – Только вся мокрая и встать сейчас не смогу.

– Тебя уже можно трогать? – уточнил главный момент Шельга.

– Э-э-э, – девушка подняла на Дмитрия озадаченный взгляд, одновременно прислушиваясь к себе. Вроде ничего не сломано, шевелиться она может, только слабость во всем теле страшная.

– Ты светилась радужными всполохами, как твои Силы, и звенела, – намекнул мужчина и смущенно пожал плечами. – Сам понимаю, дико звучит, человек так не может. Но ты светилась и звенела точно. Потому и спрашиваю, чтобы ничего не нарушить.

– Я нашла. Больше мне на одном месте быть не надо, – откликнулась Надя.

– Тогда прокатимся! – Дмитрий сгреб девушку в охапку и потащил к машине, объясняя на ходу: – Девичьего гардероба у меня нет, но запасной спортивный костюм имеется. Из большого не выкатишься. Переоденешься, чтобы не простыть, и поешь. Все остальное потом.

Вслед человеку с его важной ношей удивительно слаженно, будто репетировали заранее, хрипло каркнула ворона и стрекотнула сорока.

Глава 26 «Звонки» по громкой связи

Надя, закутанная в большой, сухой и восхитительно теплый спортивный костюм Дмитрия, обосновалась на заднем сиденье внедорожника с пирожком в одной руке и пакетиком яблочного сока в другой. Шельга подумал и включил в салоне печку. Девчонка почему-то ухитрилась переохладиться и настолько замерзнуть, словно в прорубь зимой окунулась.