Чудаки на букву М (СИ)

— Заклепочники! — шепотом объяснил он во время первой остановки, вытаращивая в испуге глаза. — Сволочные въедливые твари — ползают тут везде и всех жрут. Не дай бог попасть к заклепочнику на зуб — махом проглотит и не поперхнется…

Библиотека была огромной. Ее металлический фасад, тускло отсвечивающий желтой латунью, был утоплен в стене, почти достигая верха пещеры. Андрею Андреевичу только показалось странным, что над входной дверью на техносерве было написано: «Дом свиданий».

Войдя в Библиотеку, они оказались в большом зале, вдоль стен которого разместились длинные лавки. Здесь их встретил старенький горбатенький свалкер с кустистыми седыми бровями и толстой бородавкой, торчавшей на подбородке, как рог.

— Принять никак не может — Бабушка обедает. — старичок замахал дрожащими руками, увидев гостей. — Потом приляжет отдохнуть. Ждите часа два…

Делать нечего — Лехха, Крембалет, Андрей Андреевич и улыбающийся Куббрик уселись на лавке в ожидании.

Чтобы убить время, Дымов решил задать свалкеру несколько вопросов, которые его мучили.

— Слушайте, а зачем вы вообще записываете эти истории?

— А как же?! — Лехха удивился. — Для принцесс-амазонок. Для наших прекрасных цыпочек… Они на свалке в отдельном городе живут. Недалеко от Библиотеки.

Видя, что Дымов не понимает, свалкер принялся объяснять:

— Каждый свалкер записывает интересные истории. Записал одну — стал Однотомником, записал две — Двухтомником. …Как записал, несешь в Библиотеку — Бабушке. А Бабушка их потом принцессам-амазонкам по абонементам выдает. Если принцессе твоя история шибко понравится — она Бабушке обязательно об этом шепнет. Значит можно потом здесь встречаться и чпокаться…

— Что делать? — тупо спросил Дымов.

Свалкер, широко ухмыльнувшись, вместо слов замкнул два грязных пальца в колечко, а еще одним пальцем ткнул в него.

Андрей Андреевич гыгыкнул и сконфуженно крутанул головой от своей недогадливости.

— Да, интересно у вас тут все устроено…

— А то. — с гордостью согласился Лехха. — Главное, культурно, вариативно — и бесконечно увлекательно…

Время шло.

От тепла, сладковатой вони, тишины и скуки Андрей Андреевич начал кемарить, но тут в зал на кривых ножках стремительно вкатилась упитанная рыжеволосая свалкерша в широкой разноцветной юбке. Андрей Андреевич почему-то представлял Бабушку Хошнехош уродливой старухой — парой горбатенькому старичку, но Бабушка оказалась еще молода, с румяными щеками-яблочками, с веселыми, проницательными и игривыми глазами.

Проигнорировав заискивающий поклон Леххи Пятитомника, Бабушка устремилась к Андрею Андреевичу:

— Ну, что, красавчик инопланетный — с какой бедой пожаловал?

Андрей Андреевич благодарно кивнул и принялся рассказывать свою историю, жалуясь на пропавшую память, не забыв упомянуть про обещанную свалкерами помощь.

Выслушав Андрея Андреевича, а заодно осмотрев Стемба Куббрика, и для чего-то щелкнув его легонько по лбу, отчего тот разулыбался еще больше, Бабушка ответила:

— Ну, что же — попробовать помочь можно. Только обещать ничего не могу. Может, что вспомните, может, нет… За различные побочные эффекты также ответственности не несу. Грибки — штука такая, непредсказуемая…

— Какие грибки? — спросил Андрей Андреевич.

— Особые… Можно сказать — волшебные. — ответила свалкерша. — Растут тут у нас на нижних ярусах, в потаённых местах. Наши девочки их для меня собирают. Между прочим, рискуя жизнью. От этих исписавшихся охламонов разве настоящих дел дождешься? — свалкерша одарила Лехху Пятитомника мимолетным презрительным взглядом, отчего тот конфузливо зачесался и зашмыгал носом.

— Идите за мной. — распорядилась Бабушка и стремительно направилась куда-то в глубины библиотечных помещений…

Все, стараясь не отставать, устремились за ней — по узким лестницам и коридорам, мимо уютных зальчиков с рукописями свалкеров, громоздящихся на столах, и полутемных комнатушек, вход в которые прикрывали замызганные занавески…

Спустившись на несколько этажей вниз, они оказались в небольшом помещении, похожем одновременно на кухню и химическую лабораторию. На столах высились разнообразные металлические емкости, горшочки, кастрюли, и почерневшие стеклянные колбы. На полу в углах громоздились мешки и мешочки с неизвестным содержимым — также, как на полках широких шкафов.

В воздухе висела одуряюще тяжелая пьянящая смесь: становящаяся уже привычной свалочная вонь и ударный запах сивухи — как будто здесь только что гнали самогон.

— Ну-ка, ребятки, присаживайтесь вот сюда и малость еще отдохните, — обратилась Бабушка Хошнехош к Андрею Андреевичу и Стембу Куббрику, указывая на низкие продавленные кресла у входа. — Пока я для вас специальное зелье сварю…

Достав из маленького мешочка горсть сушеных грибков, похожих на тусклые черные пуговицы, а из большого мешка комья синего мха, Бабушка бросила все это в одну из кастрюль, залила сверху чем-то, похожим на мутное подсолнечное масло, и принялась варить на огне, помешивая длинной ложкой…

— Ну, готово! — сказала она минут через десять и процедив варево через сито, начала разливать по металлическим стаканам.