Чудеса Антихриста

В тюрьме он занялся работой и вырезывал из дерева прекрасные произведения искусства. Но он отказывался принимать письма и выходить к посетителям. Он думал, что таким путем он скорее освободится от горького сознания своего несчастия. Он думал, что тогда он сможет провести всю свою жизнь в тесных четырех стенах.

Поэтому донна Микаэла никогда не получала ответа на свои письма.

Наконец, она написала самому директору тюрьмы, спрашивая его, жив ли еще Гаэтано. И он ответил, что заключенный, о котором она спрашивает, никогда не читает получаемых писем, что он просил избавить его от всяких вестей из внешнего мира.

Тогда она перестала писать. Вместо этого она еще сильнее стала думать о проведении железной дороги. В Диаманте она больше не решалась заговаривать об этом, хотя и не могла думать ни о чем другом. Сама она целые дни шила и вышивала и заставляла всех своих слуг изготовлять маленькие дешевые вещицы для продажи на ее базаре. В лавке она набрала много мелочей для лотереи. Она велела привратнику Пиеро приготовить цветные фонарики и уговорила отца разрисовать щиты, и афиши, а своей горничной Лючии, которая была родом с Капри, она велела изготовить коралловые браслеты и разные безделушки из раковин.

Она не была уверена, захочет ли кто-нибудь прийти на ее праздник. Все были против нее. Никто не хотел ей помочь. В городе не нравилось, что она показывается на улице и разговаривает о делах. Это совсем не подобало знатной даме.

И только старый фра Феличе согласился помочь ей; он был ей благодарен за то, что она украсила изображение Христа.

Однажды, когда донна Микаэла жаловалась ему, что никто не хочет убедиться в необходимости железной дороги, он снял скуфью с головы и указал ей на свой лысый череп.

— Взгляните на меня, донна Микаэла, — сказал он, — в ваших хлопотах о железной дороге вы потеряете все ваши волосы, если вы будете продолжать так же, как начали.

— Что вы хотите этим сказать, фра Феличе?

— Донна Микаэла, — продолжал старик, — разве не безумие затевать такое трудное предприятие, не имея ни друзей, ни помощников?

— Ведь я старалась найти друзей, фра Феличе.

— Да, среди людей! — сказал старый монах. — Но чему могут помочь люди? Выезжая на рыбную ловлю, рыбаки призывают Сан-Пиетро, при покупке лошадей обращаются за помощью к Сан-Антонио. Но если придется молиться о постройке железной дороги, то я не буду знать, к какому святому обратиться.

Фра Феличе хотел этим сказать, что она сделала ошибку, не выбрав никакого святого в покровители своей железной дороги. Он хотел, чтобы она избрала поборником и покровителем своего плана святого Младенца, находящаяся в его старой церкви. Он говорил, что тогда она наверное добьется помощи.

Она была так тронута, что хоть один человек хочет помочь ей, что сейчас же согласилась молиться Младенцу в Сан-Паскале о своей железной дороге.

А фра Феличе между тем достал большую кружку для сбора пожертвований, дал написать на ней крупными, отчетливыми буквами: «Сбор в пользу железной дороги на Этну» и повесил ее в своей церкви у алтаря рядом с изображением.

На следующий день жена дона Антонио Греко, донна Эмилия, пришла к старой заброшенной церкви попросить совета у Сан-Паскале, который считается самым мудрым из святых.

Осенью дела в театре дона Антонио пошли плохо, как и всегда бывает в такое время, когда все терпят нужду в деньгах.

Тогда дон Антонио решил сократить расходы по театру. Он стал зажигать меньше ламп и не выпускал больших ярко раскрашенных афиш.

Но это было большой ошибкой. Когда люди перестают находить удовольствие в театре, тут совсем не время укорачивать шелковые шлейфы принцесс и жалеть позолоту на королевские короны.

Может быть, это не так опасно для других театров, но в театре марионеток едва ли следует вводить перемены, потому что этот театр посещается главным образом подростками. Взрослые люди могут понять, что иногда приходится и поэкономить; но дети требуют, чтобы все оставалось по-прежнему.

И чем меньше публики посещало театр дона Антонио, тем больше и больше он сокращал расходы. Так, он решил, что может обойтись без двух слепых скрипачей отца Элиа и брата Томазо, которые играли в антрактах и во время военных сцен.

Эти слепые зарабатывали много денег при отпевании покойников и участвуя в летних празднествах и стоили дону Антонио очень дорого. Он рассчитал их и завел шарманку.

Но тут ему окончательно не повезло. Подмастерья и мальчишки со всего Диаманте совсем перестала ходить к нему в театр. Они вовсе не хотели слушать шарманку. Они сговорились не ходить в театр до тех пор, пока дон Антонио снова не пригласит слепых скрипачей. И они держали свой уговор. Куклы дона Антонио должны были играть перед пустыми стенами.

Эти дерзкие мальчишки, которые прежде скорее отказались бы от ужина, чем пропустить представление, упорно не являлись вечер за вечером. Они были убеждены, что они заставят наконец дона Антонио вернуть все прежнее.