Чудеса Индии

В Кулам-Мели живет один мусульманин, которого индусы называют «бенджи»^[142], что значит «начальник молитвы». Он заговаривает укус нагерана. Впрочем, если яд от укуса успел распространиться по всему телу, искусство мусульманина бессильно; но в большинстве случаев он спасает жизнь людей, которых укусил нагеран или какая-нибудь другая змея. В этой стране многие индусы занимаются ворожбой, но заговоры мусульманина почти всегда удаются.

«Однажды, — говорил рассказчик, — я был у этого бенджи и видел, как к нему привели человека, которого укусил нагеран. Тут же присутствовал один индус, известный своим искусством в заклинаниях; он стал ворожить, пытаясь вылечить больного. А мусульманин стал колдовать, чтобы укушенный умер; так оно и случилось». Рассказчик видел не раз, как этот бенджи своими заклинаниями спасал людей, укушенных нагераном и другими змеями, и те оставались невредимыми. Есть особая порода змей, встречающаяся исключительно в Кулам-Мели; это небольшая змейка с двумя головами, причем одна из этих голов значительно меньше другой. Называется такая змея батаром. Когда она открывает свою меньшую пасть, кажется, будто видишь клюв маленькой птички. Укус любого из ее жал убивает мгновенно.

Абу-ль-Хасан передал мне следующий рассказ Мухаммада ибн Бабишада:

«В Серендибских заливах я видел много забавного и удивительного по части змей и их заклинателей. Вот что мне случилось наблюдать в одной местности недалеко от...^[143]. Если кого-нибудь укусит змея или ехидна, заклинатели лечат его ворожбой. Если это средство помогает, больной выздоравливает, если же нет, его кладут на деревянную постель, которую опускают в реку во время отлива. Река эта впадает в море, а дома у большинства жителей расположены вдоль этой реки. Люди знают, что на такую постель кладут только укушенных змеей, поэтому кто из них искусен в ворожбе, тот берет пострадавшего и творит над ним свои заклинания. Помогает заговор — больной встает и возвращается к себе в дом пешком, а нет — его снова отпускают в реку. Так он проплывает через весь город; люди, искусные в заклинаниях, один за другим берут его и лечат своим колдовством. Если помогает заклинание, ужаленный встает, если нет, его пускают дальше. Так больной спускается вниз по течению до самой окраины города. Если заговоры не помогают, его уносит все дальше по волнам и наконец выбрасывает в море, где он тонет, если еще до того не погиб от яда; по их обычаям укушенного на суше не оставляют и родственники не берут его к себе в надежде вылечить. Если он выздоравливает, то возвращается сам, если же заклинания не помогают, он уходит навсегда».

Мухаммад ибн Бабишад говорил мне еще:

«В Серендибских заливах я видел одну реку, впадающую в море; и прилив и отлив оказывают большое влияние на ее течение. Однажды я проходил вдоль этой реки, когда уровень ее значительно спал и берега были обнажены. Смотрю, а у самой воды, на песке, сидит, скрестив ноги, старуха. “Что ты здесь сидишь?” — спросил я ее. Она же ответила: “Я дряхлая старуха, прожила уже долгий срок и съела свою долю в этом мире. Чтобы спастись, мне нужно теперь приблизиться к моему создателю”. — “Но почему же ты здесь сидишь?” — допытывался я. — “Я жду, — ответила старуха, — чтобы меня унесла вода” И старуха не сдвинулась с места, пока ее не смыл прилив».

В этом сборнике я не раз приводил рассказы о том, как индусы лишают себя жизни различным образом, и говорил я об этом достаточно.

Я слышал от очевидца, побывавшего в Индии, будто жители Канбаята^[144] приходят один за другим топиться в бухте. Людей, которые топят их, они нанимают за плату, боясь раздумать в последний момент от страха или от волнения. Тот, кто получает плату, кладет свою руку на затылок самоубийцы и держит его под водой, пока он не умрет. Как бы самоубийца ни кричал и ни молил о пощаде, как бы ни просил его отпустить, наемник не слушает его.

Рассказал мне путешественник, побывавший в Сахале^[145], будто видел он на острове Бакар^[146] — этот Бакар лежит между Серендибом и Мандурином^[147] и принадлежит к островам, окружающим Сехилан^[148], — будто видел он там огромного индусского кумира. Индусы говорят, что этот идол сначала находился на острове Сехилане, а потом через море перешел в Бакар; говорят, будто он на каждом острове остается тысячу лет, а потом переходит на другой.

Рассказал мне Мухаммад ибн Бабишад:

«У одной серирской жительницы я видел человекоподобного зверя, только лицо у него было черное, как у зинджа, да и руки и ноги длиннее человеческих; кроме того, у него был длинный хвост и шерсть, как у обезьяны. Животное прижималось к женщине, сидя у нее на коленях. “Что это такое?” — спросил я ее. А она в ответ: “Житель рощ и лесов!” Зверек по временам испускал слабый крик на непонятном языке. Он был вроде обезьяны с человеческим лицом, и тело его было похоже на человеческое».