Чудеса на седьмом этаже (СИ)

— Ничего, — пожимает плечами Коля. — Я тут Ане подшивку старых журналов хотел показать, — объясняет он сыну, дергая из пачки первый попавшийся. — Раритетные же… Вот, например, 1977-го года издания, Аня, — это он мне с умным видом. — «Сельское хозяйство и свиноводство в СССР», — зачитывает заголовок, и его брови ползут вверх. Потому что в этот момент видит то, что уже вижу я — мой ярко-розовый бюстгальтер, растянувшийся картинно по полу.

— Журналы, значит, — тянет Ярик ехидно и тыкает пальцем в лифчик. — Ань, и давно ты интересуешься свиноводством?

— Так, зараза мелкая! — восклицаю. — Где доказательство твоей победы?

— Вот! — он протягивает игрушечный кубок, который мы спрятали в расщелине старого дуба у реки, призванный символизировать конец игры. — Где мой приз?

— Держи, — Коля достает из кармана брюк конверт с билетами. — Поздравляю! И с днем рождения, и с окончанием школы, и с победой! — он улыбается.

— Спасибо! — важно отвечает Яр. — Ну, я пошел… Па, а вы с Аней здесь с ночевкой планируете остаться? — невинным тоном интересуется он.

— По ходу, нам деликатно предлагают свалить, — хмыкаю.

— Нет, да я не в этом смысле… — мнется Ярик.

Мы с Колей переглядываемся и решаем: да пусть порезвятся детишки!

— Только дачу не разнесите по кирпичику, — просит Николай.

— А-а-а-а! Спасибо, пап! — орет Яр. — Спасибо! — и тихо:

— Слышь, ты это… ширинку застегни.

Коля округляет глаза и смотрит вниз. Я падаю на кровать с хохотом, потому что на Коле спортивные штаны без каких-либо ширинок, а Яр победно восклицает:

— Попался! Короче, как журналы дочитаете — спускайтесь! — и с шумом, перескакивая через ступеньки, спускается во двор.

— Попалились, — произносит Николай и оборачивается ко мне.

— Причем, по полной, — киваю, подбирая бюстгальтер.

— Ладно, потом ему объясню, что мои намерения чисты, и я, как порядочный джентльмен, хочу на тебе жениться, — вздыхает Коля.

— «Сельское хозяйство и свиноводство» — качаю головой. — Это эпик-фейл!

— Эпик, — соглашается Николай. И мы снова смеемся.

А вечером возвращаемся домой, и я сразу же сажусь за новый рассказ.

***

Анины истории

Сказочная ночь

«Кислицын без интереса скользил взглядом по толпе отдыхающих в ночном клубе: молодняк трется у бара, на танцопле в групповых плясках извиваются девы, демонстрируя свои тела — словно на продажу выставляются перед оценивающими товар мужиками за VIP-столиками. Грохочет бодрая музыка, юркие официанты скользят с подносами, бармены развлекают гостей избитыми трюками с подкидыванием бутылок. Над ухом тарахтит лучший друг и компаньон Макс, который, собственно, и вытащил его всеми правдами и неправдами в этот пятничный вечер «развеяться».

Но Кислицыну было скучно. Хотелось домой. Завалиться на кровать перед телевизором, выпить неторопливо бутылочку пива под трескотню спортивного канала, погонять в голове незначительные мысли и отрубиться. И проспать часов до двенадцати. Или до двух. Или вообще не вылезать весь день из постели! Хронический недосып утомлял: в свои тридцать семь лет состоятельный и состоявший мужчина Виталий Сергеевич Кислицын, владелец известного в городе центра эстетической медицины и ведущий пластический хирург, мечтал только об одном — выспаться.

— Ух, какая! — прокомментировал достоинства девушки, прошедшей походкой от бедра мимо их столика, Макс, к слову, отличный анестезиолог и верный ассистент во время всех операций Кислицына.

«Контурная пластика лица… Ботокс — лоб, носогубные складки, гиалуроновая кислота — губы… Маммопластика — эндопротезирование груди», — мысленно, по-своему, оценил красоты девушки Виталий Сергеевич и тут же потерял к ней тот минимальный всплеск интереса, что обозначился у него как у профессионала. Единственное, еще прикинул, у кого она все это делала — не их клиентка. Случаем, не у Котельникова ли? Это он любит «разводить» юных дев на программу тотальнейшего омоложения, когда в первую очередь стоило бы объяснить недовольной своей внешностью двадцатилетней девчонке, что ей мозги для начала не мешало бы прокачать.

Впрочем, дело тут не в этике, а в самих девицах — переубедить некоторых не издеваться над естественной, природной красотой порой не представлялось возможным. В таких случаях Кислицын отрешенно брался за дело — лучше уж у него, чем кустарным способом с использованием непонятных препаратов у «хорошего косметолога» в подозрительном во всех смыслах кабинете без таблички.

Гребаный, мать его, культ совершенства! А что в итоге? Смотришь на кукольных красавиц и запомнить не можешь — все на одно лицо.

Нет, Виталий Сергеевич не был ханжой, иначе не выбрал бы такую профессию: иногда инвазивное вмешательство просто необходимо, да и почему бы не пользоваться современными достижениями индустрии красоты, если они есть? Но всему же должно быть свое время! И мотивированность реальной потребностью, но не…

Ай! Ну его! Опять о работе думает. Кислицын сделал глоток из бокала с коньяком и вздохнул.