Чудеса на седьмом этаже (СИ)

Конечно, с одной стороны, ему уже хотелось обзавестись семьей, но выработанная годами циничность и потребительское отношение к нему и самим себе того круга общения женщин, в котором он вращался, охлаждали пыл. Озабоченные деньгами и собственной внешностью охотницы за сладкой жизнью его не волновали. Даже ради банального перепиха на ночь. Наверное, это раньше надо было сделать, когда сердце билось горячее, но молодость потрачена на кропотливое изучение медицины и становления себя как профессионала. А сейчас…

В расцвете сил, будучи зрелым мужчиной и «завидным женихом», Виталий Сергеевич не мог банальный роман закрутить, как тот же Макс. Неинтересно. Может, конечно, стоило список требований уменьшить к предполагаемой второй половине, но Кислицын не видел в этом смысла: ничего запредельного он не хотел. Рядом с собой ему виделась живая девушка — образованная, не без чувства юмора, с индивидуальной изюминкой во внешности, необязательно хозяйственная: жена-хозяйка — устаревший стереотип, вполне можно и домработницу нанять. Но главное — чтобы она видела в Кислицыне мужчину со всеми его слабостями и недостатками, а не ходячий бездонный кошелек на ножках, который после первой проведенной ночи сразу облагодетельствовал бы машиной, квартирой, дорогими шмотками и драгоценными побрякушками.

Кислицыну тут же вспомнилась первая мимолетная любовь… Девушка, чьего имени он даже не успел спросить. Они познакомились на курсирующем всю ночь по реке теплоходе «Виктория», где он с друзьями таким образом решил отпраздновать университетский выпускной. А она там была с подружками. На три года младше, училась еще на втором курсе журфака — тоненькая, звонко смеющаяся, с ямочками на щеках, россыпью веснушек и озорными серо-зелеными глазами. Кислицыну она тогда показалась идеальной!

Они провели всю ночь, непринужденно болтая, любуясь на степенно сменяющиеся городские пейзажи ночного города, танцуя… Вит, как тогда звали его друзья, был ею настолько очарован, увлечен, что забыл… Просто забыл спросить ее имя. Он — безымянный юноша, она — таинственная незнакомка… Романтика! Время пролетело незаметно, и уже у берега Кислицын наконец вспомнил о том, что надо бы познакомиться по правилам и обменяться номерами телефонов. Но в суете покидающей теплоход подзагулявшей молодежи Вит потерял ее из виду.

Наверное, он мог бы разыскать незнакомку — журфак в городе имелся только в одном университете, но через два дня Кислицын уезжал стажироваться в известную клинику пластической хирургии в Москву… Не до того было. А трезво поразмыслив, решил, что, может, так даже лучше: ему сейчас не до романов. Пусть та девушка останется приятным воспоминанием о выпускном. Еще найдет свою суженую!

Какая самонадеянность.

— Я отойду, — бросил Виталий Сергеевич Максу.

— Вит, только не вздумай сбежать! — моментально среагировал друг, по привычке называя его студенческим прозвищем.

— Отлить можно? — уточнил Кислицын.

— Валяй, — благодушно разрешил Макс. — Но я бдю!

— Бди, — вздохнул Виталий Сергеевич. Приятель считал, что ему сегодня необходимо как минимум нажраться, как максимум — еще и затащить телочку в постель и от души потрахаться. «А то у тебя на лице все признаки хронического сперматоксикоза!» — издевался приятель.

Виталий Сергеевич прошел в совмещенный туалет: вот еще новомодная тенденция — не делить уборные на женские и мужские. Это вообще было вне границ его разумения.

Выйдя из кабинки, он застыл перед зеркалом, откуда на него смотрел уставший мужчина с первой проседью в смоляных, коротко стриженных волосах. Высокий, чуть сутуловатый, обычного телосложения, но без изысков, вроде пивного пузика — за собой следил в рамках разумного. Равнодушные темно-карие глаза, волевой подбородок, тонкая линия изогнутых губ, легкая небритость — лень было с утра с бритвой возиться. Свою внешность Кислицын никак не оценивал: он всегда считал, что в мужчине главное не красота, а его умение выстоять и не спасовать перед любыми обстоятельствами — некий твердый внутренний стержень.

Хлопнула входная дверь. Виталий Сергеевич вздрогнул и обернулся: в туалетную комнату зашла девушка… Нет, наверное, молодая женщина лет тридцати. Отчего-то хохотнув, видимо, тоже проникнувшись двусмысленностью обстановки, она мотнула пышными золотистыми локонами и весело бросила:

— ЧуднО, не правда ли?

— Да уж, — пробурчал Виталий Сергеевич и собирался было ретироваться, но застрял.