Чудеса продолжаются

— Рад встрече, соотечественник, — произнес он. — Это приятно, что среди аристократов королевства есть такие лорды. Пристанете к берегу за крепостью, там есть удобное место. Надо сосчитать лес и взять с вас въездную пошлину. Таков порядок, сэр.

— Я понимаю, офицер, — спокойно ответил Антон. — Мы исполним ваш приказ.

— Ну что вы, сэр сквайр, это всего лишь просьба. — вновь улыбнулся офицер. Но произнес это таким тоном, что стало понятно всем, что если не исполнить эту просьбу, то это будет чревато неприятными последствиями для плотогонов.

Галера быстро отплыла обратно к пристани, а плоты, направляемые горцами отправились к пологому песчаному берегу за крепостью.

Одновременно, раздались два голоса за спиной Антона. Один принадлежал Флапию и тот радостно, слезливо, с довольным выражением в голосе произнес:

— Как вы, милорд, умеете красиво говорить! Ну, настоящий бастард императрицы. А я знал, что ваш батюшка с ней пошалил…

Слова Флапия прервало ворчание Рыжей. Та была в своем репертуаре. Она ненавидела всех имперцев и терпеть их могла только утопленными или повешенными. Девушка язвительно бурчала себе под нос:

— Мы, аристократы, чтим законы империи… Рад встрече, соотечественник… Приятно, что среди аристократов… Чтооо? Что ты сказал Флапий?

Антон раздраженно обернулся. Старый, недалекий слуга, как всегда переборщил с лестью.

— Рыжая, он шутит, я не бастард. Моя мать дочь простого вождя из племени сармитов. Так что, я тоже — дикарь. А воспитывали меня греки, такие как наш Аристофан. А ты, Флапий, думай, что говоришь, — и понимая, что ничего от того не добьется, только махнул рукой. И, как оказалось, был прав. Испуганный тем, что Антон может отправить его на пенсию, бывший оруженосец батюшки Антона, считавший, что это неминуемая мучительная казнь для него, быстро затараторил:

— Да я что, Милорд… Я ничего… Я не буду об этом никому рассказывать. Это не ваш грех… это батюшки вашего. Ох, и был он охоч до женского пола и всё, «покрасивше», ему подавай…Вот помню…

— Флапий! — не оборачиваясь, произнес Антон и еще больше испуганный старик сменил тему.

— Да, все это брехня. Я вам точно говорю! Робарт напился и трепался о том, чего не было. Кто ж ему поверит?.. Вишь, спал с императрицей…

Антон повернулся и пристально посмотрел на старика. Флапий под его взглядом сжался и стал меньше. Жалобно посмотрел на своего лорда.

— Флапий, я точно отправлю тебя на пенсию, — тихо произнес Антон. Это еще больше устрашило старика. А когда Антон закончил фразу словами, пора тебе на отдых, а то ты заболтался. Старик залился слезами, упал на колени и подставил шею.

— Рубите, милорд, — плача и всхлипывая, покорно произнес он.

— Но за него, неожиданно, вступилась Рыжая. Она обняла старика и вместе с ним упала на колени. Подставила шею, обняла Флапия и проговорила:

— И мне рубите, милорд, я тоже знаю вашу тайну.

Антон горестно вздохнул, покачал головой и уныло произнес:

— Форменный дурдом. Один — плетет неведомо что, другая — просто олицетворение глупости. Встаньте. Никого я убивать не собираюсь. Просто, не трепите языком о том, чего не знаете.

Рыжая тут же вскочила, подняла ослабевшего ногами Флапия и клятвенно произнесла.

— Чтоб мне язык отрезали если я где расскажу о вашей тайне. Все слышали? — громко спросила она и все на плоту, кроме Антона и старика ответили:

— Слышали.

Антону оставалось лишь думать, что она-то поклялась, но слова Флапия слышали и другие, а вот они-то не клялись. И кто знает, что они будут по пьяни, плести по кабакам, да притонам и не услышат ли их слова шпионы Империи.

«Ох Флапий, Флапий. Как же, иногда, с тобой трудно». — подумал Антон.

Он задумчиво повернулся ко всем стоящим на плоту.

— Ну-ка, быстро поклялись, что не будете рассказывать нигде и никому, что услышали здесь от старого Флапия, — он посмотрел на удивленного шера и добавил, — Торвала это не касается.

Вскоре он принял клятвы от всех находящихся на плоту и от старика Флапия тоже. Тот так истово клялся, что Антону захотелось ему поверить. Еще он подумал, почему раньше не догадался таким образом просечь распространение ненужных и опасных для него слухов? Но, только грустно покачал головой.

«Знал бы где упасть, подстелил бы соломку».

К плотам приставшим к берегу подошла небольшая процессия. Одетый в белую тогу чиновник, сопровождаемый двумя писцами, следующими за ним в шаге за спиной, брезгливо осмотрел плоты и назначил сумму пошлины.

— Двадцать золотых!

Антон присвистнул. Торвал зашептал ему:

— Завысил сумму на порядок, чернильная душа. Берет пошлину, как за готовые изделия, а у нас материал…

Антон, как несостоявшаяся юрист, смекнул сразу, что его дурят. Но тут пришел на помощь просветитель.

— Сумма таможенного сбора за материалы, коими являются бревна и доски не больше двух золотых. Имперское Таможенное Уложение. Статья тридцать четыре, часть первая.

Антон прогнал растерянность, вызванную словами чиновника и уверенно произнес.

— Я, сэр Антей, сквайр. Назовите себя, сударь.

Вежливое обращение аристократа несколько удивило чиновника и он нехотя назвался.

— Помощник крепостного префекта Авл Гемин.