Чудеса случаются!

Что?

Дальше я закрутилась. Замоталась. Мельком узнала, что Дима женился на какой-то звездочке местной, потом родил сына и развелся. Потом женился второй раз. А Игоречек баб перебирает, но его еще никто не захомутал.

Столкнулись позже, лет нам уже по двадцать пять – двадцать шесть. Я еще только начала мечту о Москве превращать в план. Думать о том, что уеду. И на какой-то очередной пьянке Дима со мной рядом оказался. Потом курить во двор вдвоем пошли. Нет. Я не курю. Но составить компанию могу. А он хотел побазарить по душам. Вай нот?

Сидим на лавочке рядом. Дима ноет про баб. Как ему круто не везет. Меня по привычке лапать пытается. Получает по граблям. Успокаивается. Болтаем дальше. Дима говорит, что Игоречек совсем с глузду съехал – уматывает за границу. Ну, ладно. В какой-то степени я его понимаю. Куда? Мы тогда все болели Америкой, невероятно. Знали названия штатов, столицы, киноактеров, историю… Дурные были, говорю же. Читали исключительно американскую фантастику и детективы. Смотрели голливудские фильмы. Так что Игорька можно понять. Америкой грезили многие мои ровесники.

Дима вздыхает, мол, жаль. Как же он без брата тут… Останется. А близнецы – это не просто родственники. Они друг друга чувствуют. Тянутся. Это на мистическом уровне бывает. Но Дима, он тогда свой потолок нашел, – водитель у директора завода, и уперся в него. А Игорек английский подучил, высшее заочно осилил. То есть перерос брата, собака страшная. Загранпаспорт сделал. Деньги на поездку копит.

Вернулись мы к гостям. Я опять обратила внимание, что Света с Игоря глаз не сводит. Вздыхает. Не лезет. А он не замечает ее в упор. Она свой в доску пацан. Или что-то вроде этого. А вот теперь важный момент.

Дима всегда мог выпить. Легко. А Игорек – вечно то у него соревнования, то экзамены… Глотнет – почти что лизнет, и не заставишь. Морда, упрямая. Еще и скажет, что у нас, мол, батя алкаш. Устойчивости к выпивке нет. Не буду! Все и отстанут от него. Пусть не сразу. На дразнилки не реагирует. Не пьет, и все.

Но через месяц или два, перед отъездом в США он таки нализался в зюзю…

Меня на празднике не было. Рассказывали в красках позже.

Во хмелю Игорек перетанцевал медляки со всеми присутствующими, включая пришедших успокаивать молодежь соседей, приехавшую милицию, а также, раз пошла такая пьянка – режь последний огурец, – сгреб в охапку и Свету.

Тадам. Что было дальше?

Не выпустил. Тыкался в девушку носом. Как щенок в хозяйку. Уснул на диване, не выпуская Светку из объятий. Брат или родители под утро? Кто-то девушку освободил. Отпустили. Не подумайте плохого. Лежали они одетые. А на полу под столом пара друзей похрапывала…

Проснувшийся Игорь засмущался. Ни слова соседке не сказал. Улетел в Америку. И загрустил, заскучал уже там…

Писал письма. Передавал ей приветы. Потом стал писать соседке отдельно. Потом однажды, через год или два, приехал в гости. И? Женился.

Народ привычно валялся по полу и бил ногами. Как? До истерики смеялись. Ему красавиц в Штатах или тут не хватило? Игорек никому ничего не объяснял. Расписались. Угостили родных. Улетели вдвоем.

А я подловила его почти случайно, пару лет назад. Когда заезжала на малую родину. Мне сказали, что и он тут. Двадцать лет не виделись. Решили собраться. Тихая, спокойная компания.

Дима спился, кстати. Классический запойный, пять раз разведенный синяк. Но хоть тихий. Не бьет никого, не озорует. А Игорек еще больше заматерел, в плечах раздался. Приехал с подарками. Рассказывал, как у него чудесно дела идут. Как живет. Показал фото. Сыновья, дочка. Все редкой красоты. Девушка и вовсе Мисс их штата. Парни – орлы. Американские уже, конечно. Но все равно. Гордые, сильные. Смотреть на них одно сплошное удовольствие. Открытые лица, уверенный взгляд, большие глаза. Прелесть!

А это, говорит, жена моя, Света. И голос дрогнул, стал теплым, нежным…

Нет. Она не сбросила сорок кг. Волосы не стали гуще. Лицо – простая зрелая тетка под полтинник.

Но в глазах такой ОГОНЬ полыхает, ой, держите меня трое!!! Яркая белозубая улыбка. А муж, сидящий рядом Игоречек, ухватил супругу за руку. И видно, что не ради хорошего кадра вцепился, а с настоящим чувством.

Я и пристала как репей. Мол, Игоречек, а как тебя нахлобучило? Ты же знал Светку сто лет. Как понял – она? Что случилось, милый?

Он признался, что всему виной водка. До этого момента он никогда не трогал Свету. Не было у них физического контакта… Не приходилось…

А тут выпил. И сорвало резьбу. Понесло по кочкам. Всех хватал, кружил, тискал. Помнит, что даже бабушку на руках носил по площадке. Ржака страшная. Было весело ему, друзьям.

А потом поймал ЕЕ. И понял, что расцепить руки не может. Тело не слушается. Как она пахла? Божественно. Он совал пьяный нос смущенной трезвой Светке в шею, затылок, нюхал ушки, плечи… Лепетал что-то глупое. Хихикал от счастья.

Утром застеснялся, не пошел общаться, но нежный аромат остался в памяти.

С того момента любая постель казалась чужой и холодной – потому что не пахла Светкой.